Лавка чудес (Амаду) - страница 179

– Вот послушайте-ка. Фортунато де Араужо, по прозванию Черный Араужо, ставший полковником во время войн за независимость, герой битв под Кабрито и Пиражой, через спальню бабушки Виржинии Гонсалвес Арголо вошел в благородное семейство Арголо и стал его главой. Это был красивый мулат и меня любил больше всех внучек, часто сажал перед собой в седло, и мы галопом носились по горам и долам, это он прозвал меня Принцессой Реконкаво. Местре Педро, вы мастер отгадывать загадки, скажите же мне, почему достославный профессор Нило д'Авила Арголо де Араужо, эта инфузория, le grand con[93], что так кичится знатными предками, – почему он упорно не желает пользоваться честным именем Араужо? Почему не рассказывает о подвигах полковника Фортунато в боях двадцать третьего года, почему не вспоминает, что Черный Араужо трижды был ранен в борьбе за независимость Бразилии? В нашем славном роду не было мужа достойнее Фортунато, ему мы обязаны всем добром, какое имеем, даже теми жалкими крохами, что остались у меня. Сто раз права была бабушка Виржиния, когда гордо заявляла баронессам, графиням и toutes les autres garces [94]: «Мой черный Фортунато стоит в десять раз больше, чем toute cette bande de cocus [95], ваши мужья и любовники, les imbécils [96].


15

Воспоминания Забелы пробудили у Педро Аршанжо интерес к генеалогии знатных семейств, и скоро он знал о происхождении всех этих высокородных Гимараэнсов, Кавальканти, Авила и Арголо не меньше, чем о родственных связях тех, кто прибыл в Баию в трюме невольничьего корабля. Знал, кто были деды аристократов и с какого колена влилась в их род негритянская кровь.

Перевалив на шестой десяток, Педро Аршанжо продолжил свои штудии: учился, читая книги у себя в мансарде или в «Лавке чудес» (там, в комнате Тадеу, он хранил большую часть своей библиотеки), учился, живя полной жизнью в самой гуще народа. Жил он жадно, как молодой человек, никто не дал бы ему его пятидесяти лет. Занимался капоэйрой, проводил ночи без сна, бражничал, не знал удержу в любовных утехах. После Розалии, а может, еще при ней, он снял комнату для Келе, семнадцатилетней девчонки, и вскоре она родила сына. Мужчину, как всегда. Дочерей у Аршанжо не было ни одной, если не считать «дочерей святого» на террейро.

Женщины навещали его в «Лавке чудес», где с уходом Розы де Ошала прекратились представления и праздники. Лидио, так и не примирившийся с разлукой, невыносимо страдал. Эта боль затихала медленно, но до конца не прошла никогда. Прожив с Розой пятнадцать лет, рисовальщик чудес так и не нашел женщины, которая изгнала бы из его тоскующей души образ Розы де Ошала.