– Разыщи!.. А где их в голом поле разыщешь? – пробормотал недовольно Иванов, но под строгим взором могучей поварихи сразу смолк и тотчас скрылся за дверью.
Борода водрузил бидон на времянку. В трубе гудело и охало.
Свирепый ветер, вырываясь откуда-то из прикаспийской степи, проносился над аэродромом, поднимая облако острой снежной пыли. Порой тучи опускались так низко, что катились почти по земле, и снеговые вихри застилали мглой разбросанные по стоянкам самолеты и серые фигуры солдат БАО. На взлетной полосе люди работали круглые сутки. Шла бесконечная очистка снега. Хотя с утра каждому было ясно, что погода явно нелетная, но по всему чувствовалось, что боевой день предстоял особо ответственный. Экипажи догадывались об этом, но по установившейся традиции любопытства никто не проявлял до тех пор, пока сам командир полка не укажет цели и не отдаст приказа.
Сделав все необходимые приготовления к полетам, лейтенант Попов сел в стороне, не принимая участия ни в игре, ни в разговорах. Это был человек лет тридцати, широкий в кости, сухощавый и чуть сутулый. Молчаливый, никогда не улыбающийся, он мало общался с товарищами, и во взгляде его строгих серых глаз, в очертаниях упрямого рта с опущенными уголками губ сквозило выражение скрытой горечи.
Когда Смирнов закончил «тренаж» и летчики занялись своими делами, Попов встал, подошел к Черенку и сел около него на ящик со штабными бумагами.
– Слышал приказ командующего об усилении ударов по эшелонам? – как бы между прочим спросил он. – Как смотришь на это?
– То есть, как смотрю? – удивился Черенок. – Надо выполнять. Уничтожать эшелоны.
– Я не о том. Есть один план… Я сделал расчет. Проверить бы на практике… Взгляни.
Попов подал ему листок бумаги, исписанный формулами и кривыми линиями траекторий.
«Чего ради решил он посвящать меня в свои замыслы?» – подумал Черенок, разглядывая чертеж и еще больше удивляясь тому, что нелюдимый Попов решил обратиться к нему.
– Ну, как? – спросил Попов.
– Мысль, по-моему, оригинальная, – возвращая листок, ответил Черенок. – При таком варианте можно накрыть цель бомбами всей группы, но… мне кажется, ведомые могут попасть в опасные условия. Особенно крайний. При малейшем отставании он подорвется на бомбах передних. Это ведь бреющий полет[7]?
– Да. Поэтому для начала предлагаю попробовать в твоем звене. Я пойду крайним ведомым. Вы летите развернутым фронтом, в одну линию. Над целью будем одновременно, возможность подрыва ведомых исключена. Я хотел попробовать этот прием в своей группе, но у нас нет такой слетанности. Если ты не против, представим расчеты Волкову. А не хочешь, я не настаиваю. Натренирую свое звено, выполню сам. – Попов нахмурился.