Может не поцеловать. Будет жаль, но пережить можно.
И еще: учитывая жар, который она ощущала в нем в этот момент, его ответ может привести ее в его постель… или, скорее в ее постель, поскольку они в ее доме.
Хм… У нее нет репутации, которой она может лишиться, и нет добродетели, которую она может утратить. Что у нее было, так это очень просторная, очень удобная кровать и две очень слабые ноги.
Да, в общем и целом, она скорее склонна думать, что ей можно поцеловать лорда Уиндема.
Итак, она закрыла глаза и подняла лицо к его лицу, слегка приоткрыв губы. И стала ждать.
Стентон не мог пошевелиться. Она была так близко… такая настоящая.
И это было ошибкой.
Алисия продолжала ждать. Наконец, открыв глаза, она отступила назад. Прищурилась.
– Ничего. Я раздумала помогать вам. Отстаньте от меня! – Она повернулась, собираясь выйти из комнаты.
Стентон тут же пришел в себя. Его свидетельница выходила из дела. Он быстро догнал ее.
– Вы не можете раздумать, леди Алисия.
Она обернулась:
– Да? Не могу? Увидите. – Она отвернулась от него. Стентон, пренебрегая светскими манерами, схватил ее за руку, притянул к себе.
– Теперь вы принадлежите мне.
Ошеломленные и сердитые – не забыть бы, что сердитые, – зеленые глаза уставились на него.
– Простите?
– Я заплатил за любовницу: поместил ее в дом, купил ей новый гардероб, нанял для нее прислугу. Я требую в ответ определенных услуг.
Она долго смотрела на него.
– Хорошо. Но только одну.
Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Это был неловкий, неопытный поцелуй, поцелуй девушки, горячей и неуверенной в себе. Ощущение ее невинных губ на его губах немедленно вернуло Стентона в прошлое. Он вспомнил первый, до боли сладкий поцелуй, когда был мальчиком с дрожащими руками и сильно бьющимся сердцем.
Сейчас было другое время, и он сам был совершенно другим. За исключением того, что тот мальчик из прошлого все еще жил в нем. Он не мог позволить себе поцеловать ее в ответ… но он и не остановил ее. Он просто продолжал стоять очень тихо, не двигаясь ни вперед, ни назад.
Это давало Алисии восхитительное чувство власти. Она позволила себе изучать его губы своими, подвергая себя сладостной пытке.
Жар его тела проникал в ее плоть через губы и руки, покоящиеся на его крепкой груди. Она ощущала удивительную нежность его губ и бритой кожи над губами и под губами и была особенно очарована уголками его губ.
Она чувствовала, как его сердце сильнее забилось под ее ладонями. Неужели она обладает такой властью над его сердцебиением? Она проверила свою теорию, скользнув кончиком языка между его губ.