И все же он некоторым образом с ними боролся. Боролся каждый раз, когда вручал ей вещицу из ее прошлого. Каждый раз это было молчаливой мольбой, обещанием до последнего дыхания защищать ее от всех, кто посмеет причинить ей вред.
Роберту оставалось только надеяться, что она поймет и со временем впустит его в свою душу.
А пока он довольствовался улыбкой, которой она встречала каждый новый реликт своей юности, и теплотой прижатого к нему тела, молчаливо благодарившего его в темноте спальни.
Знал бы Эдмонд.
Имоджин глубоко зарыла руки в потеплевшую почву. Зима казалась бесконечной, но наконец-то прошла. Солнце с каждым днем становилось теплее, ветер – приятнее.
После многолетнего холодного одиночества Имоджин наслаждалась ощущением, что она жива. Просто глубоко вздохнуть и почувствовать весенние запахи уже было счастьем. Почти чудом. Она еще многого не умела делать, но уже знала, что если постараться, то можно всему научиться. Каждый день она все больше работала, и ей это нравилось.
Сегодня старик Дункан учил ее полоть, и Мэри, хоть и ворчала, что это не дело для леди, не захотела упустить возможность подольше поспать, и бурча позволила нарушить социальный запрет.
Имоджин была очень довольна тем, как все складывается. И Мэри хорошо – после многолетней преданной службы у нее появилось время для себя, и Имоджин хорошо, она нашла свое место в мире. Коли Дункан будет за ней следить, у нее не останется оправданий для безделья.
Имоджин методично работала и думала: как забавно, что ее руки почти так же полезны, как скрюченные пальцы Дункана.
Не только забавно. Ощущение было такое, что она возвращается к человеческому обществу после долгого изгнания. Что произошло волшебство, а волшебником был Роберт, вернувший ее к жизни.
Она представила себе нелепую картинку, как ее муж, воин, сильный и простой человек, показывает фокусы, и нашла в ней некое очарование. И вообще, по ночам он уж точно занимается колдовством, он создает его своим телом. Память подсказала ей детали этого волшебства, и она вспыхнула.
И задрожала. Радость. Думать о ней – значит искушать судьбу, но, возможно, она боялась искушать брата? Это он прислал к ней Роберта, об этом нельзя забывать. А помнить было очень трудно, потому что ни одно действие брата не может быть источником радости.
Руки сдавили комья почвы оттого, что солнечный день вдруг потускнел, и виноват в этом был Роджер. Черт возьми, он был повсюду, он выжидал где-то на обочине ее жизни, чтобы все разрушить. Она боялась об этом думать, но, возможно, все, что она сейчас испытывает, – это очередной ход в игре Роджера. Может быть, он знает, что, если она лишится жизни, если потеряет Роберта, это ее окончательно погубит.