Но… Генриетта застыла, и лицо у нее стало спокойным и решительным. Она сослужит Джеду плохую службу, если скроет от него свои истинные чувства, потому что рано или поздно – скорее, рано – он все равно будет несчастнее с ней, чем без нее.
Джед приехал сразу после полудня, и Генриетта появилась на пороге, встречая его. Девушка не могла скрыть волнения.
– Держи. – Не касаясь ее, он передал ей бутылку отличного французского вина. – Я подумал, что нам обоим не помешает выпить по бокалу.
– Спасибо. – Голос у нее срывался, а улыбка была натянутой. – Я решила, что можно накрыть стол на заднем дворике, за студией: все прошлое лето я использовала твою мебель для пикника.
– Правда? – Джед обрадовался возможности поговорить на нейтральную тему. Он взял вино и штопор. – Я сам открою. Кстати, Мерфи передавал тебе привет.
– Без него тут как-то пусто. – Генриетта обвела взглядом кухню и через силу улыбнулась. – Особенно здесь. Эта комната всегда меня немного пугает, хотя днем тут совсем неплохо.
Они вместе отнесли еду во двор позади студии, и Генриетта, вопреки собственным ожиданиям, обнаружила, что вполне может съесть свою порцию, и даже не без удовольствия. Джед проявил себя как отличный товарищ: спокойный, веселый, дружелюбный, он ни разу ни словом, ни жестом не напомнил ей о разговоре, состоявшемся еще до исчезновения Мерфи. В какой-то момент Генриетте даже показалось, что этот разговор был плодом ее больного воображения.
После ленча она провела для Джеда экскурсию по студии, и тот удивил ее умными вопросами осведомленного человека.
– Я не знала, что ты разбираешься в керамике, – заметила она, когда Джед высказал свое мнение по поводу того, какой сорт глины лучше использовать для конкретного вида работы.
– Я и не разбираюсь, вернее, раньше не разбирался, – спокойно проговорил он и, заметив ее вопросительно изогнутые брови, признался: – Я провел небольшое исследование. Человек, которого я люблю, очень серьезно относится к керамике, и мне хотелось хотя бы знать, о чем идет речь, раз уж сам я не отличаюсь талантом в этой области.
Генриетта смотрела на него в растерянности.
– Не надо, – наконец, прошептала девушка и сама услышала в своем голосе нотки боли. – Пожалуйста, не надо, Джед.
– Почему? – Легкая, успокаивающая интонация пропала. – Почему, Генриетта? Ты же знаешь, между нами есть что-то… Черт, да оно было с самого начала, – безжалостно настаивал он, – и я признался тебе, что чувствую.
– Я нe хочу, чтобы ты испытывал ко мне такие чувства.
– Не верю. – Он развернул девушку к себе и одним пальцем приподнял ее лицо за подбородок, встретившись с ее затравленным взглядом. – Я в это не верю, – мягко повторил он. – Может, ты и не испытываешь ко мне тех же чувств, по крайней мере пока, но твои глаза открывают мне то, что отрицают твои губы. Я тебе нравлюсь, Генриетта, не знаю, насколько сильно, но нравлюсь. – Он привлек ее к себе и прижал к мускулистому телу. – Я не знаю, что сделал – или чего не сделал – твой бывший муж, чтобы ты стала так себя вести, но я – не он, и ты это поймешь.