– Это первоклассная больница, медицинское оборудование здесь новейшее, – продолжал Романо. Он опустил подбородок на ее макушку, а Клэр прижалась к нему и обняла его за талию. – Грейс молодая, здоровая женщина, а уж сколько весят младенцы – было ясно до родов. Не скажешь, что недоношены!
– Но ведь роды до срока...
– На две-три недели, – возразил он ласково. – Это не страшно для близнецов. Особенно если мать – настоящая слониха.
– Романо! – теперь Клэр уже смеялась. Она расслабилась, прижавшись к нему, вдыхая дурманящий запах чистой мужской кожи и дорогого лосьона, И ощутила его возбуждение. Романо отодвинулся и заглянул девушке в глаза.
– Ты принесла кофе? – спросил он оживленно. – Не помешало бы немного глотнуть.
– Ну да, конечно.
Он снова отодвинулся от нее, на сей раз мягко и осторожно, но Клэр подумала: какой он безжалостный. Она снова ощутила холод, охвативший ее до кончиков пальцев. Как это смущает и унижает – когда ты не нужна мужчине, без которого не можешь обойтись. Слава Богу, Романо не умеет читать ее мысли, иначе понял бы, что он такое для нее. Нет, она скорее умрет, чем себя выдаст.
Целый час после того, как кофе был выпит, Романо занимал Клэр разговором и старался отвлечь ее от происходившего в палате. Но время шло, и глаза мужчины все чаще останавливались на двери. И только через два с половиной часа после их приезда дверь открылась наконец и появился Донато.
– Ну как? – Оба вскочили, но Клэр поняла по лицу Донато, что дела обстоят не лучшим образом.
– Врачи обсуждают необходимость кесарева сечения, – сказал Донато. В глазах его читалась тревога. – Первый ребенок продвинулся, но не совсем так, как надо. А Грейс уже замучилась.
– Боже мой, Донато...
– Не волнуйся, Клэр! Здесь лучшие специалисты. – Донато говорил ровным тоном, но было ясно, что сердце у него не на месте. – Послушайте, я должен вернуться к ней. Я вышел только сказать, что если вы хотите уехать...
– Нет, – перебил его Романо, – мы будем ждать. – Повернувшись к Клэр, он спросил: – Верно?
– Ну конечно, – ответила она. – Ты же знаешь...
– Да. – Он долго смотрел ей в глаза, потом подошел к другу, обнял его и подтолкнул к двери: – Иди. Все будет в порядке.
После ухода Донато они несколько минут сидели молча, ошеломленные новостью. Время от времени до них доносились приглушенные больничные звуки. Потом Романо заговорил – видимо, молчание стало для него невыносимым.
– Ничего не должно случиться с этими младенцами, ничего, – начал он. – Мои друзья слишком много страдали. Я иногда думаю о детях, которых не любят – ведь их не хотели... У родителей нет для них ни времени, ни сил. Но Грейс и Донато... Они любили Паоло так, что словами не выразишь. И этих двоих будут любить не меньше.