Когда он подкинул в огонь дров и повернулся в ее сторону, она быстро отвела взгляд. Старый Патрик опустился на колени возле пылающего костра, и постепенно воздух наполнился восхитительным запахом горячих лепешек и яиц. Изабо уже не помнила, когда в последний раз ела что-нибудь теплое, что-нибудь приготовленное, когда в последний раз чувствовала себя по-настоящему сытой.
Алистер взял с огня свежую пресную лепешку, потом еще одну и направился к пленнику.
— Ты проголодался? — спросил он, присаживаясь рядом. Изабо не ответила, и он повторил:
— Мальчик, ты проголодался? Мы не имеем обыкновения морить голодом своих пленников, какое бы зло те ни замышляли.
Свободной рукой Алистер повернул к себе ее худое бледное лицо, увидел засохшую на шее кровь, гладкую, без следов растительности, словно у девушки, кожу. Его вдруг осенило, и Алистер удивился, что не понял этого раньше, даже в темноте, по одному лишь голосу.
Он принялся разматывать веревку, которой она была привязана к дереву, а закончив, с легким нетерпением спросил:
— Почему ты не сказала мне прошлой ночью? Я никогда бы не стал воевать с женщиной.
Изабо молча опустила глаза, и легкий румянец на ее щеках объяснил ему причину такой скрытности. Алистер начал развязывать узлы, с величайшим усердием затянутые Патриком. Значит, она думала, что находится среди насильников? Видимо, так. Отбросив веревку, он приказал:
— А теперь давай свои руки.
Изабо настороженно повернулась к нему спиной, чтобы он мог освободить ее, и увидела Патрика, который неодобрительно глядел на молодого вождя клана.
— Ты что делаешь, Алистер? Он ведь сбежит, если ты его развяжешь.
— Это не он, старина. Или ты ослеп?
— Неужто девушка? — Патрик всмотрелся в лицо их пленника. — Никогда бы не сказал. По мне, она выглядит как настоящий парень, да в придачу еще полумертвый от голода. — К ним подошли остальные. Дональд Кемпбелл встал на колени, желая получше рассмотреть Изабо.
— Я сам должен в этом убедиться, — сказал он с улыбкой и тут же протянул руки к пуговицам ее куртки.
Она лягнула его, но он только засмеялся, перехватил сначала одну ее ногу, потом вторую.
— Не прикасайся ко мне, развратный сукин сын! — закричала Изабо и, рывком высвободив ногу, сильно ударила его по рукам. — Я убью тебя, слышишь? Если прикоснешься ко мне, я тебя убью!
— Оставь ее в покое, — сказал брату Алистер, освобождая пленницу.
Она скрестила руки на груди и поморщилась: онемение сменилось болью, когда постепенно начало восстанавливаться кровообращение. Но ее взгляд был прикован к Дональду Кемпбеллу.