– На стол, – сдержанно распорядилась она, так, словно он подавал ей завтрак каждое утро. – Передайте его светлости, что я буду готова ровно в девять тридцать.
– Очень хорошо, мадам, – ответил Уоттен, подхватывая игру.
Она соскочила с постели, как только щелкнул замок, и набросилась на еду. Боже, в этот момент она не могла думать ни о чем другом, кроме еды. Франческа раздвинула гардины на окне, выходившем на обширные поля Миэршема.
За окном царил серый день; обрывки тумана запутались в верхушках деревьев, словно маленькие грозные облачка. Трава блестела от влаги, воздух был сырым и тяжелым.
На душе у Франчески тоже было тяжело. И тревожно. Почему, она и сама не знала. Ей ведь удалось исполнить танец, и у Миэра не возникло сомнений в том, что она Сара. Он ей поверил.
Таким образом она выиграла еще один день, получила возможность разузнать секреты Сары.
Теперь у нее есть деньги, но она ни за что не убежит, пока не узнает то, что ее интересует. Пусть даже повторится вчерашний спектакль. Теперь будет легче, размышляла Франческа, и она отнесется к этому спокойнее, потому что уверена, что может заставить его поверить.
Но тут же у нее возникли сомнения. Франческа не умела вести себя так, как Сара, хотя очень старалась. И он не мог не заметить этого, потому что знал о Саре все. Франческа танцевала перед ним обнаженная и в то же время вела себя как настоящая леди. Все это бесило Миэра. Он не знал, что и думать.
Сейчас она представила себе все достаточно ясно. Ему легче было бы справиться с настоящей Сарой, полной фантазий и иллюзий, словно дитя, и в то же время порочной.
И он делал все, что в его силах, чтобы увидеть Сару такой, какой он ее себе представлял.
Но у него не получилось. Этим и объяснялась его бешеная ярость.
И не получится. Франческа позаботится об этом.
Еще один день, думала она, жуя булочку и глядя в окно. Она останется еще на день, чтобы проводить в последний путь Уильяма и заставить Миэра заплатить за его жестокость. Сара хотела бы этого. Сара была бы счастлива, видеть его мучения.
И он будет мучиться. Это самое меньшее, чем я смогу отомстить за то, что он сделал с ними.
Она выплыла из комнаты, словно королева, с ног до головы одетая в черное, как и по пути из Берлина в Лондон.
Но сейчас его не обмануть. Он хорошо знает, что кроется под всеми этими одеждами; представляет, как двигается это бесстыдное тело, подчиняясь собственному чувственному ритму! Как стройны ее ноги, как плавен изгиб бедер, как округлы ягодицы. Он представлял все это, когда предложил ей руку и, спустившись вниз, они вышли из парадной двери Миэршема; все это время он был невероятно возбужден; его тело пульсировало плотским желанием, пугавшим его и сводившим с ума.