Что касается Алекса, все его заранее продуманное спокойствие и самообладание полетели ко всем чертям. Его жена, такая прекрасная, в недоумении смотрела на него, словно и понятия не имела, о чем он говорит! И в то же время было ясно, что у нее не слишком большой срок беременности. Дикий гнев разрывал его сердце.
— Ты шлюха, — почти равнодушно сказал он. — Кажется, у меня удивительная склонность к женщинам такого сорта. Да, в самом деле, — свирепо произнес Алекс, — можно сказать, что шлюхи — моя судьба. Но ты… ты превзошла мои ожидания! Почему ты так удивляешься? Ты думаешь, я забыл, что у тебя были месячные, когда я уезжал?
Он направился к ней, его большое гибкое тело двигалось с тигриной грацией. Шарлотта попыталась что-то сказать, но он взял ее за подбородок и грубо сжал.
— Нет, дорогая. На этот раз я не желаю ничего слушать. С календарем не поспоришь, не правда ли? Теперь ты не сумеешь оправдаться. Я уже подумал о том, как мы проживем остаток нашей семейной жизни. Если ты нужна Патрику, он может тебя взять. Я поручил своему поверенному составить документ о разводе. Если Патрик не захочет, ты можешь уехать и жить в Шотландии. Если в ближайшее время родится ребенок, он (или она) поедет со мной в Лондон. Я не допущу, чтобы моих детей — любого из моих детей, воспитывала распутная женщина.
Шарлотта инстинктивно прикрыла живот руками. Он сошел с ума, совсем сошел с ума. Она высвободилась. У Алекса дергалась щека. Он смотрел на нее горящими гневом глазами. Шарлотта слегка покачала головой, пытаясь прийти в себя. Неужели это все происходило наяву? Неужели этого человека она так ждала и так страстно мечтала о нем?
— Ты обещал, — еле слышно прошептала она, — ты обещал.
Ее лицо исказилось от боли, но она стояла выпрямившись, отведя назад хрупкие плечи, чтобы с достоинством смотреть ему в лицо. Она не позволит себе сжаться в комок и закричать.
Алекс скривил губы.
— Ты обещала. Ты обещала любить и ловиноваться. «Своим телом буду почитать тебя», — со злостью сказал он. — Может, лучше убрать эти слова из брачного обета, как ты думаешь? Они не подходят к нашим временам.
Шарлотта молча смотрела на него. Даже в гневе он был прекрасен. Ей хотелось прижаться к его груди, умоляя выслушать ее, обнять и поцеловать. Он страдал — она видела это в его затуманившихся глазах и ссутулившихся плечах. Но она не стала… не смогла просить его. Сейчас она должна была защищать свое дитя. И Пиппу. После того как Пиппа потеряла мать, ее нельзя было отрывать от Шарлотты: Пиппа не перенесла бы потерю еще одной мамы. Эта мысль придала Шарлотте силы. Она подавила отчаяние, сжимавшее ее сердце.