– Нет, ничего, – пророкотал густой бас. На лице великана вновь появилась маска безразличия.– Извините, мадам. Я… я позволил себе немного помечтать…
Элинор была поражена. Позволил себе помечтать! О чем? Да разве этот рыцарь с квадратным и тяжелым лицом норманнского завоевателя, твердым, упрямым ртом и резко очерченным подбородком способен о чем-то мечтать?!
Удивление девушки возросло, когда сэр Саймон спрыгнул с лошади и поднял Элинор сначала с колен, а затем в седло, и она посмотрела ему в лицо. Взгляд серо-голубых, подернутых дымкой, глаз выдавал чистую, невинную и мечтательную душу. «Возможно, более невинную, чем мою», – подумала Элинор и обворожительно улыбнулась.
Ее улыбка не нашла ответа. Лицо Саймона оставалось непроницаемым, хотя хмурый взгляд задержался на Элинор несколько дольше, чем надлежало. Однако объяснение этому оказалось достаточно прозаичным.
– Ваши люди, – напомнил ей Саймон.
– Ах, да, – с еле заметным вздохом раздражения Элинор вспомнила о своих обязанностях. Сэр Андрэ, сэр Джон и весь отряд все еще стояли в дорожной пыли, преклонив колени.
– Ваше Величество, – начала Элинор, одновременно благодарная и раздосадованная подсказкой, – позвольте мне представить Вам моих вассалов: сэр Андрэ Фортескью и сэр Джон д'Элберин.
Королева милостиво наклонила голову:
– Можете подняться и сесть на лошадей, джентльмены!
И она улыбнулась не менее обворожительно, чем Элинор, несмотря на разницу между ними в 50 лет.
– Вы, должно быть, плавитесь от жары в своих доспехах, да и я, признаться, была бы не прочь отдохнуть. Давайте поскорее отправимся в замок!
Королева проехала вперед, знаком давая понять Элинор, чтобы та следовала за ней. Сэр Саймон, в свою очередь, вскочил в седло, жестом пригласил сэра Андрэ и сэра Джона присоединиться к нему.
– Подъедь поближе, дитя, – приказала королева.– Я не смогу разговаривать с тобой, если ты будешь ехать сзади. Ты знаешь, что мы тезки?
– Конечно, Ваше Величество. Моей матери дали это имя в Вашу честь. Мне тоже.
– И тебе тоже? Сколько же тебе лет?
– Шестнадцать.
Отвечая так, Элинор немного помедлила. Она прекрасно знала, что 16 лет назад королева Элинор Аквитанская возглавила восстание против своего мужа, короля Англии. Ее вассалы сражались с английскими баронами на юге Франции. Английская казна значительно оскудела в результате той кампании, после которой даже одно упоминание имени мятежной королевы считалось в Англии небезопасным.
В Элинор из Роузлинда боролись два чувства. Она не хотела лишний раз королеве напоминать о неудачном восстании, о годах заточения, последовавших за разгромом ее сторонников. С другой стороны, ей хотелось дать понять царственной гостье, что знает о тех событиях не понаслышке, что ее дед и отец всегда были сторонниками королевы и, как могли, подчеркивали это. Вот почему, в конце концов, Элинор решила, что все-таки будет уместным напомнить королеве о старых связях.