Какой безжалостный у него взгляд!
— Это мужской мир, дорогая, и власть принадлежит сильному полу, — спокойно добавил Ганс. — Жаль, что ты не поняла этого раньше.
Слегка поклонившись, он шагнул к двери. Кристина отчаянно надеялась, что он уйдет, что все это время просто запугивал ее. Но Ганс распахнул двери, и в комнату вошли три лакея.
— К моей жене никого не пускать, — грубо приказал он, — а если ослушаетесь, шкуру спущу.
Еще секунда — и она осталась одна. Двое стояли на страже в коридоре, третий сидел на стуле в гостиной. Другого входа в спальню не было: даже балконная дверь находилась в гостиной.
Войдя в спальню, Кристина бессильно прислонилась к позолоченной панели. Слезы жгли глаза. Чем она заслужила такую судьбу? Почему именно она?
Ноги подкосились, и она, рухнув на пол, зашлась в рыданиях.
Ей не следовало покидать сегодня дом! Какую ужасную ошибку она совершила! Хотя самой большой ошибкой был брак с Гансом. Конечно, прошлого уже не изменишь, но все же можно найти некоторое утешение в том, что могло бы быть, если… Какое счастье ее ждало! Ибо сегодня она погрузилась в нирвану, вознеслась на небеса, прямо в елисейские поля, в райские кущи.
Кристина поднесла к губам колечко, подаренное Максом, и поцеловала, вопреки всему надеясь, что оно принесет удачу, как принесло когда-то его бабушке. Она не питает иллюзий относительно благородства Ганса. Он способен на все. Но пусть не воображает, что ее так легко сломать!
Кроме того, у нее есть защитники: Макс и Берт Дэвис. Они не бросят ее. До них наверняка дойдут слухи, что ее заперли. Слуги любят сплетничать.
Кристина вытерла слезы, поднялась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
Для паники нет причин.
Ранним рождественским утром Джонни и Фриц, собиравшиеся на каток, услышали тяжелые шаги в спальне. Мальчики потрясенно уставились на отца. До этого он никогда не бывал в их комнате на третьем этаже, и столь необычное появление заставило братьев тревожно переглянуться.
Отпустив слуг, Ганс щелкнул пальцами и жестом подозвал сыновей. Они робко шагнули вперед, но он повелительно ткнул пальцем в то место, где им надлежало стоять.
— Не горбиться и смотреть мне в глаза, — приказал он. — Вы не какие-то жалкие бюргеры, а сыновья князя!
Мальчики распрямили плечи и нервно воззрились на отца.
— Ваша мать заболела.
Дети побледнели, и Ганс еще больше помрачнел.
— Ну и маменькины сыночки! — презрительно бросил он. — Вы уже слишком взрослые, чтобы так разнюниться! Вашей матери необходимы покой и отдых, поэтому вам придется раньше обычного вернуться в школу. Сегодня вы уезжаете утренним поездом.