– Кто же вы, во имя дьявола, что осмеливаетесь так говорить со мной? – спросил астролог.
– Если бы я был сам дьявол, ты не более бы ужаснулся, открыв, кто я, – возразила маска. – Этого с тебя достаточно, не старайся более узнать меня.
Гордый, повелительный тон, которым вдруг заговорила маска, произвел свое действие на астролога, но он делал усилия, чтобы казаться спокойным.
– Что же сделаете вы, если я откажусь повиноваться? – спросил он.
– Я обвиню вас, – шепнула маска, – в измене ныне царствующему королю. Поройтесь в сокровеннейших изгибах вашего сердца, Руджиери, и припомните самые ужасные ваши тайны. Припомните существующие еще улики ваших гнусных злодейств и того, кто могбы быть вашим обвинителем.
– Существует только один человек, – простонал Руджиери, – который мог бы обвинить меня, и этот человек…
– Перед вами!
– Это невозможно! – с недоверием воскликнул Руджиери.
Тогда маска шепнула ему на ухо одно имя. Руджиери вздохнул и задрожал с головы до ног.
– Этого достаточно! – сказал он после минутного молчания. – Приказывайте, что вам заблагорассудится, благородный сеньор! Моя жизнь принадлежит вам.
– Мне не нужна твоя жизнь, – с презрением отвечала маска. – Отдай мне эту девушку. Но погоди! Я здесь не один. Нет ли у тебя такого убежища, где бы она могла пользоваться твоим искусным лечением и быть сокрыта от всех поисков Кричтона и где бы ты мог подвергнуть ее действию магических чар, о которых ты мне говорил?
– Да, сеньор, – отвечал Руджиери после минутного размышления, как бы пораженный какой-то мыслью. – Я отведу ее в таинственную башню подле Суасонского отеля, которая доступна только ее величеству Екатерине Медичи и мне. Там она может оставаться до тех пор, пока вы сообщите мне ваши дальнейшие желания. Но возможно ли, чтобы эта девушка отвергла вашу любовь? Мне кажется, она должна была бы радоваться вашему предпочтению. Клянусь Оримадом, здесь что-нибудь не так. Вы, может быть, околдованы, благородный сеньор. Император Шарлеман был подобно вам рабом отвратительной ведьмы, и теперь мне пришел на память ключ странной формы, который я нашел у нее на груди. Может быть, в нем заключаются чары. Это должен быть могущественный талисман, я его подвергну испытанию. Во всяком случае, нам необходимо противопоставить этому талисману наши собственные чары, и я заменю его восковым изображением вашего…
– Как хочешь, так и делай! – прервала маска. – А! Она шевелится. Скорей! Мы попусту теряем время.
Уже несколько минут как астролог и его товарищ заметили, что венецианка возвращается к жизни. С глубоким вздохом приподняла она веки своих больших, томных глаз и устремила их черные зрачки на Руджиери и Эльбериха.