Внешность заслуженного артиста, боевой лётчик — Герой Советского Союза, говорит резко и красиво. Одним словом — орёл!.. Женщины средних лет будут просто млеть от восторга при виде такого вице-президента! А голоса армии!..
Не раз и не два я возвращался в памяти к этому эпизоду, осознавая горький урок: нельзя тянуться за красивой формой. Простая логика может оказаться обманчивой — в жизни ничего не бывает просто. За всякое слишком простое решение потом приходится дорого платить.
Забегая вперёд, скажу, что первый период наших отношений был безоблачным и приятным. Во время путча Руцкой проявил себя по-военному твёрдо, чем тоже заслужил моё доверие. И лишь одна малозаметная деталь чуть подпортила впечатление от этих первых «медовых месяцев».
Александр Владимирович вдруг резко заинтересовался моим внешним видом.
Он заходил ко мне в кабинет, делал страшные глаза и говорил: «Борис Николаевич, где вы взяли эти ботинки? Вам нельзя носить такие ботинки! Вы же Президент! Так, завтра будем выбирать вам обувь!» И назавтра Александр Владимирович предлагал мне не одну, а сразу шесть пар новенькой итальянской обуви! То же самое было с костюмом: «Этот цвет вам не идёт. Будем выбирать…»
Я терпеть не могу, когда пытаются влезть в те уголки моей личной жизни, к которым я никого не собираюсь близко подпускать. Спасибо, конечно, за доброе участие, но обойдёмся как-нибудь без советов вице-президента.
Для меня была несколько неожиданной эта любовь к лоску в бывшем «афганце», боевом офицере. Я, признаться, несколько растерялся от такого напора…
Главной же ошибкой Руцкого — вернее, не ошибкой, а органически присущей ему чертой — было упорное нежелание понять и принять собственный статус.
С самого первого дня он считал, что вице-президент — это, если по-простому, первый заместитель президента.
Между тем даже школьник старших классов знает, что вице-президент — фигура представительская. Он выполняет разовые поручения, особые задания, данные ему президентом. Никакой самостоятельной политической позиции он — по определению — занимать не должен.
Руцкой внутренне не желал принимать ситуацию, при которой сразу несколько ключевых фигур в российском руководстве, включая вице-премьеров, играли в политике гораздо более весомую роль, чем он.
Он искал выход из этого тупика, уже понимая, что не сработался с президентом. И нашёл для себя роль поистине парадоксальную, никем не виданную доселе в нормальных институтах власти: роль резонёра, блюстителя нравственности, мольеровского святоши, который со смиренным и одухотворённым видом рвётся к президентскому креслу.