Джек снова посмотрел в противоположный конец зала.
Мисс Бентон танцевала вальс с графом Нэнсом, и Джеку это очень не понравилось. «Похоже, она решила игнорировать меня, подумал маркиз. – Если так, то это – ее вторая ошибка за вечер».
А вон тот пожилой джентльмен – ее отец? – спросил маркиз.
Леди Магуайр кивнула:
– Совершенно верно. А рядом с ним – Уильям, его сын и ее брат.
– Это у него я на днях выиграл в Морском клубе двести фунтов, – сообщил Лэндон. – Мальчишка ничего не смыслит в картах. – Он усмехнулся. – Я еще увижусь с ним в «Будлзе».
– Послушай, Джек, – пробормотал Прайс. – Ведь ты же не…
– Мне кажется, ты сказал, что намерен лишь любоваться ею, – перебил Джек. – Или уже передумал?
Прайс вздохнул:
– Джек, ты должен понять…
– Я уже все понял, – снова перебил маркиз. – И я задумал одну игру.
– Я знаю, какую именно, – усмехнулся Лэндон. Он повернулся к Прайсу: – Ставлю сто фунтов, что к концу сезона Снежная королева будет согревать постель нашего пикового валета.
– Эта малышка?! – рассмеялась Камилла. – Джек не станет тратить на нее время. Кроме того, она не желает, чтобы ее лед растопили. Малышка уже и так обеспокоена тем, что в Лондоне ее брат ведет неправедный образ жизни. – Камилла взяла Джека за рукав: – Пойдем, все равно тебе здесь не нравится.
– Оставь меня в покое, дорогая. – Джек отдернул руку. – Похоже, мне тут начинает нравиться.
– Но, Джек…
– Не волнуйся, Кэм. Прайс проводит тебя домой.
Маркиз решил, что на следующее утро непременно отправит леди Камилле какой-нибудь бриллиантик, чтобы она не слишком ревновала и успокоилась на то время, пока не найдет свою следующую «истинную любовь».
Джек умел быть терпеливым, и он твердо решил: к концу сезона Снежная королева обязательно растает. Маркиз усмехнулся и, подмигнув Эрнесту, проговорил:
– Я полагаю, что присоединюсь к тебе в «Будлзе» вместе с молодым Бентоном.
– А вот и Мэри Фицрой, – прошептала Пенелопа Сэнфорд, наклонившись к Лилит Бентон. – Как ты думаешь, она уже слышала, что произошло вчера вечером?
– Тихо, Пен. – Лилит не сводила глаз с леди Жозефины Дельпон, игравшей на фортепиано «К Элизе» Бетховена. – Я слушаю музыку, неужели не видишь?
– Но, Лил, Мэри упадет в обморок, когда узнает, что ты сказала маркизу Дансбери.
Лилит тяжело вздохнула и, взглянув на подругу, вполголоса проговорила:
– Я была бы очень рада, если бы ты никогда больше не упоминала о вчерашнем вечере или маркизе Дансбери. Это была просто неприятная встреча, и все закончилось.
– Это было впечатляющее зрелище, – настаивала Пен. – Хотелось бы и мне быть такой смелой.