В свете луны (Эшенберг) - страница 2

– Дом заложили за двенадцать сотен долларов. А он, со всей своей обстановкой, не стоит и восьми. Мы ведь оплачивали занятия Бо, услуги врачей, похороны…

– Дядя Ричард… – начал он.

– Дядю Ричарда на днях остановили на пути в Абингтон.

Железнодорожная милиция, подумала Аннабель. Все мужское население Виргинии охватила военная лихорадка.

– И?

– И он слегка перенапрягся, снабжая Конфедерацию лошадьми и оружием. Можно я выплачу те пятьдесят долларов, которые занял папа? Нет, не сейчас. Когда мы решим вопрос с домом.

– Дьявол!

На высоких скулах Карлайла проступили багровые пятна. В душе Аннабель мелькнула надежда, что, возможно, ее брат чувствовал себя слегка виноватым за все те месяцы, что он играл в войну, в то время как отец умирал от рака и занимал деньги, чтобы прокормить семью. Однако девушка подозревала, что брат покраснел вовсе не от сознания своей вины, а от охватившего его бессильного гнева.

Аннабель смахнула с передника невидимые крошки и снова принялась молоть кофе. Она слышала, как стучат ботинки Карлайла по сосновому полу, и ей казалось, что каждый его шаг вбивает очередной гвоздь в ее сердце. Брат продолжал мерить шагами кухню, пока Аннабель наполняла вазочку сахаром и наливала в небольшой кувшинчик сливки. Наконец Карлайл остановился и уперся руками в бока.

– О чем он думал? Не могу поверить, что отец мог так поступить с тобой.

Аннабель тоже не верила, но обсуждать это теперь уже не имело смысла. Девушка пожала плечами. Над входной дверью зазвонил колокольчик, и сердце Аннабель замерло. Она посмотрела на латунные пуговицы мундира брата. Интересно, знал ли он, какой страх и унижение она испытывала? Знал ли Карлайл, что он лишь все усложнял? А если знал, то волновало ли его это?

В последнее время, казалось, его не волновало ничто, кроме победы над янки. Даже медленная и мучительная смерть отца. Пальцев одной руки хватило бы, чтобы сосчитать, сколько раз он его навестил.

Карлайл подошел к сестре, схватил ее за руки, скрытые длинными рукавами коричневого платья из саржи, и больно сжал их.

– Я не позволю тебе сделать это, Аннабель!

– Ты не можешь остановить меня.

Карлайл отпустил руки сестры, но взгляд его оставался жестким.

– Открой, пожалуйста, дверь, – спокойно произнесла девушка. – Мне хотелось бы немного побыть одной.

Карлайл потер лицо руками. Это был детский жест безысходности, которого Аннабель не видела уже несколько лет. Девушка с трудом сдержала улыбку. Возможно, происходящее все же занимало его мысли. Карлайл вышел из кухни, и Аннабель услышала, как каблуки его ботинок застучали по полу передней. До ее слуха донеслись скрип открывающейся двери и приглушенные мужские голоса. Девушка сняла фартук, аккуратно свернула и положила на струганую поверхность рабочего стола.