– Это, должно быть, Салли, – прошипела Бобри – Последнее увлечение Монти. Я была ее предшественницей.
Салли была молода, стройна, с большой грудью, что выгодно отличало ее от невзрачной Бобри, хотя появление последней на шикарной машине должно было бы сравнять счет. Глянув в лобовое стекло, Дин увидел, как из дома появился длинноволосый тип богемного вида лет тридцати пяти в маленьких очках в проволочной оправе. Должно быть, это и есть Монти. На нем были широкие полотняные брюки и трикотажная рубашка, судя по виду, сляпанная бандой южноамериканских революционеров. Лет на десять старше Бобри и определенно старше Салли, которой не может быть больше восемнадцати-девятнадцати лет.
При виде «вэнкуиш» Монти замер как вкопанный. Мыском ярко-розовой босоножки Салли ввинтила в гравий сигарету и тоже уставилась на машину. Дин неспешно вылез и, обойдя капот, открыл дверцу, чтобы Бобри смогла без помех приступить к своему убийственному плану. К несчастью, именно в тот момент, когда она пыталась поставить лапы на землю, хвост, освободившись, стал дыбом. Она нервно попробовала сложить его, но он снова распрямился и ударил ее в подбородок, чем так взбесил Бобри, что та врезала по нему кулаком и при этом, потеряв равновесие, приземлилась лицом вниз у ног Дина. Широкое коричневое весло гордо покачивалось над ее попкой.
Монти потрясенно взирал на всю эту сцену.
– Блу?!
– Это и есть Блу? – слегка оживилась Салли. – Она клоунесса или что-то в этом роде?
– Нет... по крайней мере во время нашей последней встречи я ничего такого не заметил, – задумчиво протянул Монти и переключил внимание с силившейся встать на четвереньки Бобри на Дина. – Кто вы?
Ко всему прочему, парень еще и подделывался под выговор выпускника одного из лучших университетов страны, отчего Дину сразу захотелось выплюнуть ему под ноги табачную жвачку и послать подальше.
– Таинственный незнакомец, – высокомерно бросил он. – Внушающий страх многим сильным мира сего. Заслуживший любовь нескольких избранных.
Монти недоуменно поднял брови, но при виде Бобри, наконец-то умудрившейся подняться, удивление сменилось неприязнью.
– Где он, Блу? Что ты с ним сделала?
– Ты лживый, лицемерный, плюющийся стихами жлоб!– прошипела она, ковыляя по гравийной дорожке.
На заостренном маленьком личике блестели капли пота. В глазах пылала жажда убийства.
– Я не лгал, – объявил он тем покровительственным тоном, от которого даже у Дина волоски на затылке встали дыбом, так что он отчетливо представил, что сейчас творится с Бобри – Я не лгал тебе, – продолжал он, – и все объяснил в письме.