– У него нет денег, – возразила Джада.
– Придется найти. Не станет платить – отправится за решетку за неуважение к органам власти. Разумеется, суд может снизить сумму или вынести решение не в вашу пользу, но это потом. А пока папаше придется раскошелиться, иначе он увидит небо в клеточку. – Брузман открыл блокнот в роскошном кожаном переплете, достал из нагрудного кармана золотую авторучку. – Трое детей, если я правильно понял?
Джада молча кивнула, хотя что-то во всем этом ей не нравилось. Отколотить Клинтона до полусмерти она не возражала бы, но упечь отца собственных детей за решетку ей вовсе не улыбалось. Да и обвинение какое-то… Если уж сажать Клинтона, то за киднепинг, а не за неуважение к суду.
Брузман засыпал Джаду вопросами о ее работе и зарплате, о стоимости дома и участка, о профессии мужа, о его развалившейся фирме и т.д. и т.п. Она внимательно слушала и старательно отвечала, хотя мечтала сейчас только об одном – отправить Брузмана с прошением в суд, где будет решаться ее судьба.
– Хм-м-м… – наконец протянул адвокат. – Картина более-менее ясна. Вы в семье добытчик. Это может запутать дело, если не знать, в какую сторону раскручивать.
– Раскручивать? Мне хотелось бы знать, где искать детей! – К чертям все эти юридические тонкости. К чертям расспросы об источниках доходов Клинтона, которых, к слову сказать, не существует. – Вы уверены, что сможете найти моего мужа, чтобы хотя бы вручить ему судебные бумаги?
– Нет проблем. В моем распоряжении целая служба, занимающаяся исключительно такими делами. Об этом не стоит волноваться.
– Понимаете, она хочет вернуть детей, – вставила Мишель. – Найти их и вернуть как можно скорее.
– Понимаю. И предлагаю наискорейший путь, – маслено ухмыльнулся Брузман. – Благодарю вас, Мишель, за то, что направили миссис Джексон ко мне. А теперь, если не возражаете, мы с ней переговорим наедине. – Выйдя из-за стола, он все с той же приторной улыбочкой похлопал Мишель по плечу. – Как там Фрэнк? Приходит в себя? Успокаивается понемножку?
– Фрэнк не успокоится, пока все эти крысы, разгромившие наш дом, не получат по заслугам. – Мишель встала и взглянула на подругу: – Я жду тебя в приемной.
Небрежно приобняв Мишель за плечи, Брузман вышел вместе с ней в коридор, и Джада на минуту осталась в кабинете одна. «Благодарю тебя, господи!» – как заклинание твердила она беззвучно. Всевышний не лишает ее своей милости. Похоже, Брузман знает свое дело и сумеет помочь. Человек он неприятный, но без него… страшно даже представить, что пришлось бы справляться в одиночку. Может быть, они к нему несправедливы? В конце концов, он ведь согласился принять ее без записи. И об оплате даже не упомянул!