– Как видишь, матушка. – Граф поклонился.
– Что-то голос у тебя невеселый, милый. Но ты ведь не станешь портить мне праздник из-за того, что я решила в этом году устроить торжества чуточку более пышными, чем обычно? Сейчас, когда это корсиканское чудовище[1] рыщет по континенту, немного веселья нам, пожалуй, не помешает.
– Как это патриотично с твоей стороны, – съязвил граф.
– Ты на меня сердишься? – обеспокоилась ее сиятельство, смерив сына долгим взглядом.
Он вздохнул, зная, что мать не изменить. Добиться от нее сокращения расходов не стоило даже и пытаться. Светская дама до мозга костей, она отличалась удивительной беззаботностью, в чем отчасти и состоял секрет ее очарования. Поддавшись ее обаянию, Джеффри улыбнулся. Причин для огорчений не было. Впервые за долгое время они снова были на плаву, вынырнув наконец из пучины финансового краха. И если матушка решила справить день рождения с большей помпой, чем позволяли их возможности, то, вероятно, это следовало расценивать как знамение грядущего успеха.
После пяти лет упорного труда благосостояние Тэллисов заметно возросло, и наметившийся положительный процесс продолжал набирать силу.
Вспомнив об этом, Джеффри позволил себе слегка расслабиться. Он обвел зал глазами, отметив попутно дорогие оранжерейные цветы, полный оркестр и изысканные закуски на буфете.
– Нет, матушка, я не сержусь. – Граф поспешил успокоить ее светлость. Как ни странно, но он и в самом деле не испытывал досады. – Сказать по правде, – продолжал он, и на губах его заиграла дерзкая улыбка, – у меня у самого праздничное настроение.
– Отлично, – кивнула его мать и взяла со столика изящный хрустальный бокал. – У меня есть для тебя чудесные новости. – Взяв сына под руку, она увлекла его к окну. По ее возбужденному взгляду было нетрудно догадаться, что она сгорает от нетерпения поделиться с ним какими-то добрыми вестями.
– Попробую отгадать. – Граф легонько потянул мать за спираль локона, специально выпущенного из элегантной прически. – Ты нашла эликсир жизни и стала на двадцать лет моложе, – прошептал он, наклонившись к ее уху. – Но это не секрет, моя дорогая, потому что больше тридцати тебе и так ни за что не дашь.
– Глупый мальчишка, – укоризненно произнесла миледи, краснея до корней седых волос, – на, лучше выпей. – Она вручила сыну хрустальный бокал, и он послушно пригубил напиток, впервые за пять лет ощутив вкус отменного шампанского. – Я хотела рассказать тебе о Софи, – выпалила мать скороговоркой. – Через четыре недели она выйдет замуж за майора Уиклиффа!