– Любые средства, – тихо повторил Эндрю Хантингтон, – только сберегите ее. Сберегите ее и вовремя вывезите оттуда.
На следующее утро Хантингтон с трудом узнал Крэга Тейлора, когда тот сел рядом с ним в служебный лимузин. Он и не догадывался, что эти рыжевато-каштановые волосы, вчера тщательно зачесанные, так длинны и что отросшая за ночь щетина может сделать точеные черты столь грубыми и резкими. На смену деловому костюму пришли потертые джинсы и голубая рабочая рубашка. На ногах красовались стоптанные ботинки.
Отлично! Ни намека на истинный род его деятельности.
– Вот фотография. – Хантингтон протянул Тейлору полароидный снимок. Его исчерченное морщинками лицо на мгновение исказилось. – У меня никого нет, кроме нее.
– Я понял, сэр. – Взгляд Тейлора скользнул по фотографии.
«Принцесса!» – промелькнуло в голове у молодого человека. Со снимка на него повелительно смотрели изумрудно-зеленые глаза, в глубине которых плясали веселые огоньки; уголки красивых полных губ, казалось, вот-вот дрогнут в улыбке. Роскошные рыжие волосы струились по плечам, и даже на фотографии было видно, как играют на них солнечные блики.
Она была копией отца: за тонкими женственными чертами угадывалась та же внутренняя сила и решительность.
«Замечательно, – хмуро подумал Крэг. – Меня записали в няньки к модели с Парк-авеню!»
– Сэр… – начал он, когда машина резко остановилась. Хантингтон печально улыбнулся и покачал головой. Лицо его в этот момент казалось совсем старым.
– Вряд ли что-нибудь изменилось бы, не будь даже грифа «Секретно». Она не верит в телохранителей… Понимаете, ее муж был под охраной, когда его убили. И помните: она думает, никто не знает, что она моя дочь.
Молодой человек бесстрастно кивнул:
– До свидания, сэр.
– До свидания. Удачи вам!
Перекинув спортивную сумку через плечо, Крэг Тейлор зашагал к самолету. До Эндрю Хантингтона донеслось чуть слышное ругательство. Пожилой мужчина невесело усмехнулся: ему и самому хотелось выругаться. Но иного способа спасти свою дочь он не видел.
День был знойным и влажным. Соленый пот разъедал глаза. Бросив половник в котел с супом, Блэр Морган устало провела по лбу тыльной стороной ладони и на мгновение зажмурилась. «Жара похлеще, чем на теннисных кортах где-нибудь в Акапулько или Сен-Мартене», – подумала она, мысленно усмехнувшись. Однако здесь ей нравилось гораздо больше, чем на роскошных спортивных площадках. Вдруг ни с того ни с сего на нее навалилась тоска по дому. Домом она считала, конечно же, не федеральный округ Колумбия, а величественный особняк в привольном Мэриленде, где множество сине-зеленых равнин и дует прохладный ветерок.