— А Дэниэл?
Разве она говорила ему о Дэниэле? Наверное, да. Откуда бы Уолкеру знать это имя? Да, он не забывает ничего.
— Он мой друг Дэниэл познакомил меня со своими друзьями, вернее, первым принял меня, когда я вошла в их круг. — Скай вздохнула. — Это было так давно, что я уже почти ничего не помню. Я общалась в основном с Мэгги, но она в отличие от меня не любила бывать в компаниях, где к ней относились не очень тепло. Дэниэл стал моим хорошим другом.
— Он любит тебя? Скай покачала головой.
— Нет. Время от времени ему кажется, что это так, однажды он даже поцеловал меня, но после этого мы решили, что не подходим друг другу. Потом он хотел поцеловать меня еще раз, но, по-моему, лишь желая доказать себе, что теперь это получится у него лучше. На самом деле ему нравится другая.
— А он тебе нравится? — спросил Уолкер.
— Да, и надеюсь, мы навсегда останемся друзьями.
Уолкер поморщился. Не хотелось бы ему, чтобы когда-нибудь она сказала подобное и о нем. — А больше у тебя никого не было? Скай покачала головой, удивляясь, как он не понял этого сам.
— Все считают меня не такой уж завидной партией, Уолкер, — спокойно сказала она. — Я незаконнорожденная, католичка, дочь промышленного магната и ирландки. У меня ярко-рыжие волосы и никаких склонностей к традиционным женским занятиям.
— Таким, как…
— Таким, как рукоделие, живопись, пение, музыка, танцы. Я не умею флиртовать и изображать радушную хозяйку.
— Понятно. — Уолкер все же припомнил кое-что, к чему у нее была склонность. Но вот флиртовать в отличие от большинства женщин Скай действительно не умела. — И ты ничем таким никогда не занималась?
— Кое-что я, конечно, умею, но не нахожу в этом удовольствия. Порой мне даже жаль, что я не могу жить как все остальные.
— Для тебя такая жизнь была бы хуже смерти — В этом Уолкер ничуть не сомневался.
— Да, наверное, — согласилась она. — И мои сестры похожи в этом на меня. Но все таланты достались им, а на мою долю не хватило. Все они чего-то достигли: одна — монахиня, другая — журналистка, третья — инженер, четвертая — врач.
Уолкер долго молчал, пытаясь вникнуть в смысл ее слов.
— Твой талант, — ответил, помолчав, Уолкер, — это твоя душа.
— Значит, я…
— Ты восхитительно необычна.
Скай приподнялась, чтобы лучше видеть Уолкера, и прикоснулась к его лицу. Нет, он не улыбался, не смеялся над ней, а сказал это совершенно искренне.
— И у тебя это не вызывает протеста? — спросила она.
— Это все равно что выражать протест, видя восход и закат солнца, — ответил он. — В этом твой дар, Скай, и я высоко ценю его. — Что-то капнуло ему на щеку, и Уолкер понял, что она плачет. Скай уткнулась лицом ему в плечо, он обнял ее и прижал к себе. Вскоре они заснули.