Не дожидаясь ответа, он поспешил удалиться из комнаты.
Эйдриан ждал возвращения Софии. Несмотря на ее намерения в отношении Хокинза, она вернется. Он знал, что именно сейчас она обнаружила в своей комнате сюрприз.
В считанные минуты тихая маленькая гостиница огласилась звуками громких шагов по лестнице. Дверь распахнулась, и разгневанная герцогиня, закутанная в черный креп, предстала на пороге. Она выглядела совершенно потрясенной, что подтверждал взгляд ее зеленых глаз. Она словно фурия набросилась на него:
— Где Дженни?
— Полагаю, там, где вы оставили ее.
— Я оставила ее в другой карете, и еще там был фургон с вещами… Но ее нет в моей комнате, и ничего не приготовлено. Клетка Камиллы пуста, но если бы она вывела ее на прогулку, я бы увидела их, когда гуляла с собаками.
— Вы и вправду оставили ее, только не здесь, а там. Она в Марли.
— Не говорите ерунды. Когда мы отъезжали, она сидела в другой карете вместе со слугами.
— А я говорю вам, что она не поехала. Она пошла наверх забрать Камиллу, а вы приказали трогаться, прежде чем Дженни успела вернуться.
Она насупилась, перебирая в памяти недавние события. Подойдя к нему, она посмотрела ему в глаза:
— Вы знали. Почему вы ничего не сказали?
— Вы достаточно ясно дали мне понять, чтобы я не вмешивался. Когда один из ваших слуг попытался возразить, вы не захотели слушать. Я предположил, что вы в последний момент передумали и решили ехать без Дженни и Камиллы. — Его досада по поводу Хокинза требовала отмщения. — Кроме того, вы едва ли смогли бы устроить любовное свидание, если бы Дженни спала вместе с вами в одной комнате.
— Значит, вы специально все подстроили так, чтобы Дженни осталась в Марли? Как вы смели лишить меня горничной?!
София была совсем сбита с толку. Она-то думала, что он претендует на ее повышенное внимание, никак не Хокинз. С другой стороны, ей все стало ясно. Благодаря осуществленному путешествию для него открывались возможности, которые он не собирался упустить.
Она понимала, что его раздражение обусловлено неудержимым влечением к ней. Честно говоря, ей в голову не приходило сделать Хокинза своим любовником. Просто она весь день была сама не своя и воспользовалась юным членом парламента, чтобы хоть как-то защититься.
Эйдриан поймал ее тревожный взгляд и долго не отпускал, наслаждаясь ее растущим волнением, отнюдь не наигранным. Удивительная ранимость, присущая ей, настолько притягивала его, что ему страшно захотелось защитить ее. Такое желание часто возникало, когда он смотрел на нее. Но сейчас совсем другие наклонности взяли верх, и он не сделал ничего, чтобы сдержать их.