— Мне нравится твой сценарий, но у меня есть еще один, от которого ты будешь без ума, — дышал он мне в ухо, возбуждая страсть в каждой клеточке моего тела. — Ты готова?
— Еще бы!
— Хорошо, — сказал он, укладывая меня на постель. — Сценарий такой: «Прошу прощения, мисс, не могли бы вы указать мне правильный путь? Я заблудился».
— Забудь о сценарии. Ты не заблудился. Ты там, где надо.
— Ты тоже.
Мы занимались любовью, как новички в этом искусстве, будто мы никогда прежде не занимались сексом ни с кем другим, будто сам акт любви мы изобрели только что. И в то же время мы занимались этим как опытные любовники, будто всю жизнь провели вместе, и потому ни один из нас не сделал ни одного неловкого движения, не усомнился, что все происходит как нужно.
В общем, занимаясь любовью, мы взяли все лучшее и от невинности, и от опытности, и для начала это было совсем не плохо.
Следующие несколько недель были похожи на любовный роман. Мы с Брэндоном не разлучались ни на минуту, за исключением тех случаев, когда он уезжал в командировки. И даже в такие дни он звонил мне без остановки, говорил, что скучает, присылал букеты цветов и флаконы духов. (Кстати сказать, Брэндон ни разу не поручал Наоми покупку подарков. Он сильно изменился, но не утратил своей яркости, решительности, разносторонности — всего того, что так привлекло меня в начале знакомства.) Вне всяких сомнений, он всерьез ухаживал за мной, и я бездумно наслаждалась этим.
Брэндон признался мне в любви в тот вечер, когда вернулся из Лондона с коробками сувениров из «Харродз». Он попросил Лиама привезти меня в аэропорт Кеннеди, чтобы я встретила его там. Мы не виделись целых три дня.
— Как я рад тебя видеть! — сказал он, заключая меня в объятия. — Скучала?
— Вовсе нет, — подтрунивала я над ним, осыпая его лицо поцелуями.
— Так я и думал. Любишь меня?
— Ни капельки!
Брендон отстранился от меня.
— Это правда?
— Что — правда?
— Что ты не любишь меня? — Он взглянул на меня, как затравленный зверь.
— Я пошутила. Ты что, меня всерьез об этом спрашиваешь?
— Да. Возможно, я не говорил об этом раньше… Но я люблю вас, доктор Виман. Безумно.
Он признался мне в любви через восемь месяцев после знакомства, и я ни секунды не сомневалась в его искренности. Кип, в отличие от него, поведал мне о своих чувствах через неделю знакомства, во время одной из своих слезных исповедей об отце. И я никогда по-настоящему не верила в его чувства.
— Нет, ты не говорил об этом раньше, — сказала я Брэндону.
— Теперь говорю: я люблю тебя. Надеюсь, ты не обижаешься, что я говорю об этом только сейчас?