– Вернее, о совместном предприятии. «Александр индастриз» и «Вик текнолоджиз».
– Одна корысть, и ничего больше. – Мейсона ничуть не задели ее слова.
– Будь уверена, Каролина знает, чего хочет от нашего партнерства. И я тоже.
– Какое черствое, холодное отношение друг к другу, – заметила Тиш.
– И очень реалистичное, мама. Подобные отношения прекрасно служат человеческому обществу многие тысячелетия. Надеюсь, ты сможешь это оценить, раз тебе импонируют принципы прошлого.
– Я надеялась, что у тебя, сынок, жизнь сложится по-другому, – вздохнула Тиш.
– Этот вариант лучший для всех нас. – Мейсон поставил на стол времен Людовика XIV стакан с соком. – Представьте, сколько магических кристаллов вы себе позволите, если в один прекрасный день наши батарейки завоюют рынок.
– Мы уже не имеем дела с кристаллами, – ответила Миранда.
– О! Тогда натащите в дом ушей тритонов и собачьих лап для шабаша. Или чем еще там ведьмы, пользуются.
– Глаз тритона и лягушачья лапка, – с усмешкой поправила его сестра. – Хотя у тебя степень Гарварда, но в твоей голове, по-моему, застряли стереотипы шекспировских времен.
– Не важно. Учтите, никто из вас не нальет варева в бокал Каролины, из которого она пьет виски со льдом.
– Мейсон, если ты не веришь в наше искусство, то какой вред от настоя трав?
– Зато вы обе верите и потому считаете, что у вас есть право вмешиваться в чужую жизнь. Я хочу получить от тебя обещание, мама, не вмешиваться в мою личную жизнь. Никаких приворотов, заговоров, никакого колдовства и любовных напитков.
– Но…
– Нет, мама. Ничего подобного. Не знаю, что ты налила вон туда. – Мейсон указал на крошечный синий пузырек, который не вовремя попался ему на глаза и стал причиной разговора. – Но я понюхал, и, должен сказать, запах весьма специфический. Я не хочу отравить Каролину.
– О, не глупи. Мы бы никогда…
– Мама, я тебя предупреждаю.
– Ну хорошо, – кивнула Тиш, давая понять, что признает свое поражение. – Никаких приворотов, никаких заговоров.
– Никакого вмешательства, ни в каком виде, – настаивал Мейсон.
– Ни в каком виде. Даю слово.
– Ты не скрестила пальцы под столом? – подозрительно спросил он.
Тиш показала руки, ее пальцы замелькали в воздухе, словно перебирали невидимые клавиши пианино, затем она приложила руки к груди.
– Я готова распять мое сердце, если ты хочешь.
– Ничего такого не понадобится.
Взглянув на часы, Мейсон встал, и она еще раз поблагодарила всех богов, что сын унаследовал отцовские шесть футов роста, а не ее никудышные пять.
– Я обещал показать Каролине розарий.
– Ужасная жара, дорогой. Вам наверняка захочется выпить чая со льдом.