И снова перед глазами всплывали сцены: Такер с Рейчел и Фионой, Такер и Морин, Такер и Гарри, Такер возвращается с охоты с добычей. Такер растирает скребницей Блу Боя, Такер с бородой и чисто выбритый. Такер, наблюдавший за ней, совсем как сейчас.
Мэгги с испугом поняла, что открыла глаза и что Такер, заметив это, уставился на нее. Во рту мгновенно пересохло. Сердце беспорядочно забилось в груди.
– Я думал, ты спишь, – обронил он. Мэгги села, не сводя с него глаз.
– Нет, – ответила она. И хотя ночной холод уже проникал сквозь одеяло, Мэгги чувствовала, что вся горит.
– А нужно бы отдохнуть. Завтра тяжелый день.
– Что-то не спится. Может, лучше прогуляться к ручью?
Такер взглянул в потемневшее небо. Только тонкий полумесяц лил мягкий свет над землей.
– Я пойду с тобой.
– Не стоит, – поспешно ответила Мэгги. – Мне… мне нужно побыть одной.
И почувствовала, что покраснела. Она солгала, но не хотела, чтобы Такер понял это. Хотя ей, действительно, нужно побыть немного времени вдали от него, чтобы взять себя в руки.
– Хорошо, – согласился Такер. – Только поосторожнее, когда будешь спускаться с холма.
Мэгги поднялась и, опустив голову, прошла мимо Такера.
Она медленно спустилась в лощину, поскальзываясь и каждую минуту боясь упасть. Мэгги опустилась на колени на берегу ручья и, окунув пальцы в холодную воду, брызнула на горячие щеки. Неужели она снова заболевает?
Мэгги не могла избавиться от странного чувства. Холодно и жарко одновременно. Голова почти кружится, но не совсем, сердце сильно бьется.
Мэгги снова ополоснула лицо водой и уселась на корточки, глядя в темноту.
Такер ждал, казалось, целую вечность. Огонь почти догорел. Луна плыла по безоблачному небу… Наконец не выдержав, он встал и отправился за Мэгги. Та склонилась над ручьем.
– Мэгги, что случилось?
Девушка грациозно поднялась. Глаза сверкали в лунном свете. Она была невероятно, необыкновенно прекрасна и не нуждалась ни в драгоценностях, ни в модных нарядах. Само совершенство!
Такер не смог сдержаться. Его непреодолимо тянуло к ней, словно ребенка к конфете. Он привлек Мэгги к себе, и та, подняв лицо, безропотно приняла поцелуй.
Вся нежность, вся тревога, пережитая им за эти десять дней, вылилась в этот страстный поцелуй. Он хотел заботиться о ней, лелеять, любить всю оставшуюся жизнь.
Мэгги. Его Мэгги.
Ее рука прокралась ему за спину, пальцы запутались в густых волосах. Другая рука нерешительно поднялась, кончики пальцев погладили щеку.
Нежное прикосновение зажгло огонь в крови.
Темная щетина царапалась сильнее, чем борода. Именно это подумала Мэгги, когда он прижал ее к груди. Но губы его становились все более требовательными, и вскоре всякие сознательные мысли улетучились.