– Дэвид! Вам придется меня тащить. Я ничем не могу помочь.
– Попытаемся быть поосторожнее. Готов?
– Готов.
Первый рывок вызвал новый приступ боли. Такер пытался растянуть веревку, чтобы ослабить давление, но ничего не получилось. Последние силы уходили.
Словно тряпичная кукла, он начал опасное скольжение вверх.
Мэгги затаила дыхание: она была не в состоянии отодвинуться и отвести глаза. Такер не шевелится. Может, потерял сознание? И жив ли он? Почему они не торопятся? Почему не вытащат его оттуда? А если веревка оборвется или развяжется…
– Мэгги, отодвинься, – строго приказала Морин, дернув девушку за рукав.
– Он ранен.
– Знаю, но это не значит, что ты тоже должна свалиться в пропасть.
Мэгги позволила оттянуть себя от опасного края, но лишь на несколько дюймов. Она должна видеть Такера! Должна быть рядом в ту секунду, когда он окажется наверху. Девушка смутно понимала, что Морин волнуется не меньше ее, но не находила силы утешать или ободрять кого бы то ни было. Кроме Такера, она ни о ком не могла думать.
– Господи милосердный, пусть он будет жив! Не дай ему умереть! Я сделаю все, только не отнимай его у меня! – молилась она.
Казалось, прошла вечность, прежде чем на поверхности показалась темная голова, и Мэгги пережила еще несколько ужасных мгновений до того момента, когда Такера положили на землю. Она мгновенно оказалась рядом.
– Такер, – пробормотала Мэгги, откидывая с его лба волосы.
Такер приоткрыл глаза:
– Уилле?
– В фургоне, с матерью. Жив и здоров.
– Хорошо.
Он застонал и снова закрыл глаза.
– Что у тебя болит, сынок, – спросил Дэвид, наклоняясь над Такером.
– По-моему, сломана щиколотка, – процедил Такер сквозь стиснутые зубы. – И рука разодрана.
Дэвид оттянул висевший лохмотьями рукав Такера. Тот со свистом выдохнул и еще сильнее зажмурился. Дэвид взглянул на Мэгги и, покачав головой, снял свою сорочку и перевязал руку повыше открытой раны. Потом осторожно ощупал щиколотку. Такер громко застонал:
– Вот здесь.
– И вправду сломана. Дэвид поднялся:
– Несите его в фургон.
Как только раненого положили на топчан, он сжал руку Мэгги и не выпускал, пока мужчины несли его к лагерю. Наконец его опустили на землю рядом с фургоном Бренигенов.
– Куп, принеси бутылку моего лучшего, – велел Дэвид другу.
Немой поспешно бросился к головному фургону.
– Будет больно, Так, – предупредил Дэвид и обернулся к Морин:
– Мне понадобятся ножницы, бинты и какие-нибудь доски на шину для сломанной ноги. И еще иголку с нитками.
Мэгги, почти не слушая, пристально смотрела на Такера. Лицо под бронзовым загаром было смертельно бледным. Время от времени он морщился при новом приступе боли.