Такер, все еще держа ее голову в ладонях, слегка отстранился. Мэгги не двигалась и, казалось, забыла, как дышать.
Такер смотрел на нее, не в силах разглядеть лицо девушки в темноте, но точно зная, как она выглядит в этот момент. Как будто ее поцеловали впервые в жизни.
Почему он сделал это? Что в ней такого, что делает эту девушку такой желанной, столь незабываемой? Отнюдь не только ее красота. Мэгги окружал ореол невинности, словно она всю жизнь провела взаперти, вдали от окружающего мира.
Несмотря на ее силу, упрямство, решимость, Такер чувствовал, что частью Мэгги был страх. И хотел уничтожить этот страх, задушить, выдавить из нее, хотел вернуть ей чувство безопасности и спокойствия. Хотел…
Что он хотел от нее? Найти спасение от бушующего внутри огня? Нет, это несправедливо. Он не может использовать Мэгги так безжалостно. Но что он мог предложить этой девушке? Он уже обжегся один раз с Чармиан.
Кроме того, у семьи Бренигенов не было денег, а впереди ожидала неизвестная жизнь на неосвоенных территориях, трудности и опасности. К тому же у него на руках мать и брат с сестрой. Нет. Такеру нечего предложить Мэгги Харрис.
Уронив руки, он отодвинулся:
– Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать.
И, повернувшись, шагнул в ночную тьму.
Казалось, прошла вечность, но Мэгги все еще не двигалась с места, снова и снова борясь с нахлынувшими незнакомыми ощущениями. И только спустя долгое время смысл его последних слов дошел до нее.
«Простите, Мэгги. Я не должен был этого делать».
Не должен был этого делать…
Не должен был этого делать…
Слезы жгли веки, катились по щекам, когда Мэгги, униженная и еще более одинокая, заползла под фургон и зарыдала.
ДНЕВНИК МОРИН
15 мая
Сейчас середина ночи, и я пишу при свете свечи. До меня доносится мычание скота, который гонят за караваном, тихое, в чем-то умиротворяющее, однако я снова не могу заснуть.
Мне снился Фаррел. Он был здесь, со мной, в этом дубовом фургоне с его простой парусиновой крышей. Он расспрашивал меня о нашем экипаже и специально подобранной паре гнедых жеребцов и удивлялся, почему их нет здесь. Я не знала, что ему ответить. Фаррел всегда так гордился конюшнями «Туин Уиллоуз», но совсем забыл, что все, не купленное конфедератами, было позже украдено обеими армиями.
И потом он сказал, что любит меня, всегда любил и попросил меня попрощаться с детьми, прежде чем повернулся и ушел в туман. Я окликнула его и попрощалась. Это было так странно и настолько реально. Но я почему-то не боялась. Только ощущала глубокое тоскливое желание увидеть все, что навеки потеряно для меня. «Туин Уиллоуз», куда я приехала юной и глупенькой новобрачной, где родились и выросли мои дети. Как мне бы хотелось сейчас посидеть в тени, вдохнуть запах цветущей магнолии и разливать чай, угощая миссис Рошар, миссис Хоув и тетю Юджинию. Фарфор моей мамы. Первая кукла Шеннон. Грейди.