— Король Эдмунд призывает меня к себе.
— Прямо сейчас, в эту ночь? — нахмурилась Идит.
— Да. Он посылает меня с важной миссией. И кажется, я не должен медлить.
— Конечно, ты должен поехать, раз тебя позвал король.
Эйрик насупился, явно недовольный тем, что она так легко приняла их разлуку перед свадебной ночью.
— А Тайкир тоже поедет с тобой?
Эйрик ворчливо хмыкнул:
— Вот уж нет, черт побери. Король Эдмунд скорей отрубит ему голову, чем пригласит к своему двору.
— Значит, он останется в Равеншире?
— Нет, я хочу, чтобы он без промедления возвратился в Норвегию. Анлаф, Орм и Вульфстан затевают тут смуту, не говоря уж про моего дядюшку, Эрика Кровавого. В тот миг, когда умрет король Эдмунд, — а это может произойти в любой день, если покушающиеся на него люди не откажутся от своих планов, — вспыхнет мятеж. И я убеждал Тайкира остаться на этот раз в стороне.
— А ты? — спросила Идит, почему-то вдруг обеспокоенная тем, что Эйрик тоже может оказаться в опасности. — А ты сможешь избежать столкновения и не ввязаться в него?
— Сомневаюсь, — устало заметил он.
— Потому-то король и призывает тебя?
Эйрик придал лицу бесстрастное выражение, не выказывая своих мыслей. А Идит с грустью подумала, что Эйрик не совсем ей доверяет.
— Я больше не хочу говорить о планах Эдмунда. Мне надо сказать тебе много чего другого.
Он начал с того, что берет с собой лишь несколько человек.
— Вилфрид останется, чтобы защищать замок в случае опасности. Кроме того, я уже приступил к восстановлению стен замка. Пусть каменщик, которого ты привезла из Соколиного Гнезда, продолжает работу. Он знает, как надо делать.
Она кивала, внимательно слушая все его наставления насчет хозяйства замка.
— Ты надолго уезжаешь?
— Точно сказать не могу. Надеюсь, недель на шесть, не больше.
Идит кивнула:
— Быть может, тебе удастся при случае получить от Эдмунда одобрение нашего брака, подкрепить твои отцовские права на моего сына.
— Мне это приходило в голову, и если витан соберется в ближайшее время, я представлю им прошение по всей форме. А тебе советую называть Джона нашим сыном, если хочешь, чтобы люди этому поверили.
Идит хотела было сказать, что благородные леди, собравшиеся внизу, нисколько не поверили его претензии на отцовство, но решила, что у него и так сейчас хватает причин для беспокойства.
Эйрик подошел к кровати и взял свой акертон — рубаху из мягкой ткани, защищавшей тело от соприкосновения с металлическим панцирем. Идит нерешительно подалась к нему:
— Можно я помогу тебе?
Эйрик задумчиво поглядел на нее, рука с рубахой застыла в воздухе, словно ему пришла в голову какая-то мысль.