— Ну хорошо, а потом что было? — торопила я Гражинку, потому что она опять, судя по всему, налаживалась надолго замолчать.
— Ну а в следующий раз я не могла до него дозвониться, когда ехала, чтобы договориться о времени встречи, без конца «Абонент временно недоступен». А мы договорились лишь о дне, вот я и названивала, чтобы он назвал удобное для него время, да без толку. До Мадзи я добралась поздно, все говорили, что в такое время приличным людям не звонят, мне тоже не хотелось его злить, ведь и в самом деле мог уже спать. Поэтому звонить я стала утром. Трубку поднимала Вероника и всякий раз отвечала, что брат занят.
В конце концов все это мне надоело, и я попросила сказать, что приду к ним около десяти утра.
Не знаю, передала она брату или нет, но к десяти я пошла. Дом оказался заперт. Я постучала, никто не отвечал. Тарабанить в дверь изо всех сил не стала, просто сошла с крыльца и пошла вокруг дома. Окна у них низенькие, и я в них заглядывала. Ну и увидела на столе той комнаты, из которой он меня тогда выгнал.., увидела это.
И не только на письменном столе, но и рядом с ним, на табуретке, на стульях.., разложены такие чёрные плоские подносики с углублениями, а в углублениях — что-то… И это что-то он рассматривал с каким-то типом.
— С каким типом?
— Не знаю. Я видела его склонившимся над столом, спиной ко мне.
— Но все же можешь припомнить: он выглядел стариком или молодым?
Гражинка пожала плечами.
— Ну что я могу о нем сказать? Не горбатый, не седовласый, обычная причёска, не косичка.
Не лысый, в области темени у него ничто не просвечивало. Не стонал, растирая поясницу, не толстый и не совсем скелет…
— А жаль.
— И мне тоже. Так что особых примет я не запомнила. Стояла у окна и не знала, что делать.
Осторожно постучать по стеклу или лучше вернуться к двери и в неё тарабанить? И все же, когда смотрела в окно, успела заметить большие коробки или ящики. Стояли они и возле стола, и под стульями, иногда один на другом и почему-то показались мне массивными, возможно, и железными. Такое они производили впечатление. Я уверена, что разглядывали они не марки, а остальное меня не интересовало. Отойдя от окна на приличное расстояние, я стала думать, как себя вести, и тут из города вернулась Вероника. С покупками. Мне показалось, что она немного растерялась, увидев меня, вот почему я решила, что брата она о моем визите не предупредила. Разумеется, я не стала упрекать её, ты ведь меня знаешь.
Разумеется, я её знаю. Я бы на её месте вела себя по-другому: метала громы и молнии и потребовала немедленно пропустить к пану Хенрику. Не я виновата, а Вероника, вот теперь пусть она и выпутывается из неловкого положения, в которое сама себя поставила. Ага, а потом кое-кто станет расписывать мою агрессивность.., К тому же агрессия вряд ли вызвала бы у Вероники симпатию ко мне. Гражинка оказалась умнее, не стала восстанавливать наследницу против себя.