— А ну, выкладывай, в чем дело, — категорическим тоном потребовала я. — Можешь в двух словах. Внешность не отталкивающая, по возрасту подходит, мне он показался трезвым. Так в чем дело? Женат?
Видно было, как бедная Гражинка прилагала сверхчеловеческие усилия, стараясь сохранить спокойный, даже равнодушный вид.
— Нет, не женатый… Он, может, немного…
Нет. В двух словах не получится.
— Ты в нем заинтересована?
— Заинтересована.
— Он в тебе, судя по всему, тоже. Так в чем же дело?
— Ох, во всем. Он не такой… Понимаешь, он…
Тут только до меня дошло. Господи, что я делаю?! Аж мурашки побежали по коже. Ну в точности как в том письме: агрессивная, настырная, бестактная, вцепилась в беднягу мёртвой хваткой. А по какому праву? И как только бедная девушка выдерживает меня. Вторгаюсь в её частную жизнь бесцеремонно, а ей, по всему видно, совсем не хочется откровенничать. Это её проблемы, которыми она вовсе не обязана делиться со мной, И я пошла на попятный.
— Ладно, ладно, успокойся, не хочешь говорить — не надо. Больше не стану к тебе приставать. Надеюсь, он ничего общего с преступлением не имеет, и вообще это ваше личное дело.
Скажи только, как его зовут, на всякий случай, если зайдёт речь, чтобы я знала о ком.
— Патрик. А почему о нем зайдёт речь?
— Да мало ли, просто случайно, в разговоре.
Он уже уехал в Варшаву?
— Не знаю.
— Ну и черт с ним, пусть торчит на местном рынке.., не знаю, есть ли в Болеславце рынок.., да пусть хоть в Аргентину отправляется, мне все равно…
— А мне нет.
Ну что тут будешь делать? И, уже не пытаясь сдерживать своего отчаяния, я заорала:
— А мне все равно! Сказала, не буду больше о нем расспрашивать, и не буду. У нас тут дела поважнее, чем твои любовные перипетии. Я собиралась рассказать тебе о Весе и о металлоломе, а не потрошить твоего Патрика.
Столь резкий поворот темы заметно успокоил девушку и даже обрадовал настолько, что она внимательно выслушала историю про мамашу и того парня, который занимался сбором металлолома.
— А глинам ты о нем сказала? — живо заинтересовалась она.
— Нет, начисто вылетело из головы. А вот сейчас не уверена, стоит ли им говорить.
Не стала я девушке объяснять причины такого решения. Не буду же говорить, что усиленно работаю над собой, пытаясь исправить недостатки своего характера, а все из-за её же письма. Если расскажу полиции — у бабы с мешками могут быть проблемы. Вон она какая была растерянная, пришибленная даже. Может, у её сына какие-нибудь неприятности из-за его рода деятельности, а я как раз и напущу на него полицию.
Надо и о людях думать, втолковывала я себе, а не только о своём частном расследовании. Правда, мне не приходилось слышать, что нельзя собирать старые железяки, но ведь у нас до холеры всевозможных идиотских запретов, осложняющих людям жизнь, а для Веси и его матери это, может быть, единственный способ заработать на кусок хлеба в наши трудные времена. Да, по части запретов мы впереди планеты всей. Ведь я же видела мамашу этого трудяги Веси — она просто невинный младенец. Не могут они быть замешаны в грязном деле. Могу ли я вовлечь честных людей в какие-то передряги? Да ни в жизнь!