– Ты не можешь этого помнить, – выпалила она наконец. – Потому что ничего не было.
– Разве? – Чейз наклонился к ней так низко, что она почувствовала на шее его жаркое дыхание. – Я прекрасно все помню... и даже снова чувствую это.
Харриет нервно сглотнула. Господи, он, кажется, собирался ее поцеловать, она видела это по его глазам...
– Ты ошибаешься, если думаешь, что мы целовались.
– А вот и нет. Я бы никогда в жизни не забыл такую женщину, как ты.
Сердце Харриет сжалось от тоски. Каждая женщина мечтает услышать подобные слова, хочет почувствовать себя особенной и знать, что в «его» жизни она единственная... Вот только здравый смысл подсказывал ей обратное.
– Ты забыл меня и забудешь вновь, когда покинешь нас.
Харриет понимала, что ее слова звучат жестко, но она не хотела себя обманывать.
Им не следовало говорить о поцелуях, хотя при воспоминании о его объятиях ее до сих пор бросало в жар.
Осторожно коснувшись уголка ее рта, Чейз почувствовал, как от его прикосновения она вздрогнула.
– Первое, что я помню, когда пришел в себя, был вкус твоих губ.
Проклятие! У этого человека не память, а настоящая ловушка.
– Вот только обстоятельства, при которых мы целовались раньше... – Он покачал головой. – Сейчас у нас это может получиться лучше. Гораздо лучше.
В этом Харриет нисколько не сомневалась, потому что не могла сдвинуться с места, когда он вплотную подошел к ней и положил руку на ограду рядом с ее бедром, прижав ее к стене.
Что же ей делать? Сопротивляться? Но зачем? Харриет нравилось ощущать себя в кольце его рук. Она посмотрела на «капитана» и с трудом удержалась от сладкого вздоха. Его голубые глаза притягивали, как магнит, а длинные черные ресницы вызывали настоящую зависть. Черт бы побрал этого человека! Он заставлял ее думать и действовать совершенно неестественным образом.
И все же Харриет попыталась сбросить охватившее ее оцепенение.
– Послушай, я хотела сказать...
– Зови меня Джон – ведь я же твой жених, в конце концов.
– Да, но...
– Я хочу, чтобы ты произнесла мое имя. – Чейз стоял так близко, что она чувствовала, как он касается ее своими коленями. – Да что там – я требую...
– Требуешь?
Глаза «капитана» сверкнули.
– Да. Назови меня по имени. Джон...
Теперь Харриет окончательно поняла, что он не собирается отступать.
– Ну хорошо, будь по-твоему. Хотя я не понимаю, зачем все это...
– Возможно, мое имя, когда ты его произнесешь, заставит работать проклятую память.
– Только не надо сквернословить!
– Извини. Наверное, это мое морское прошлое дает о себе знать – как-никак я все-таки моряк и, смею тебя заверить, знаю не одну дюжину бранных слов.