– Возможно. – Он поднял кружку. – Предлагаю тост.
– За что?
– За женщин в наших жизнях.
– Для такой затеи в этой таверне не хватит эля.
На губах Тристана появилась страдальческая улыбка. В его жизни были женщины и до Пруденс. Но ни одной из них он не помнил. Ни одной. Эль вдруг показался ему горьким, и он отставил кружку.
– Прошло столько лет, а ты все такой же дуралей.
Кристиан усмехнулся такой знакомой озорной улыбкой, что у Тристана защемило сердце.
Черт возьми, как же ему не хватало брата! Разумеется, Кристиан несколько изменился. Нынешний Кристиан был жестче, сообразительнее, под его обаятельной внешностью скрывалась твердая воля. Тристан не мог забыть закутанную в черный плащ фигуру человека, остановившего их на дороге, который держал Пруденс на острие шпаги. При воспоминании об этом Тристану все еще приходилось сдерживать себя.
– Тебе повезло, что ты сегодня никому не причинил вреда.
Кристиан не стал притворяться, что неправильно понял его.
– Ты говоришь о леди?
– Да.
– Прелестная женщина. Это твоя?
Хотел бы Тристан ответить на этот вопрос утвердительно. Он схватил кружку и сделал большой глоток.
– Понятно, – сказал Кристиан.
– Что ты хочешь этим сказать? – сердито поинтересовался Тристан.
– Ничего. Я только заметил, что она очень хороша собой. И если она живет где-то неподалеку...
– Она вдова, – сказал Тристан, сам не зная, зачем добавил такую подробность. Но ему показалось важным сказать об этом Кристиану.
– Она выглядит слишком молодой, чтобы быть вдовой.
– Виновато плохое освещение. Она старше, чем выглядит.
– С такими иметь дело лучше всего, – сказал Кристиан, задумчиво кивнув и, казалось, не замечая растущего раздражения Тристана. – Они молоды и уже овдовели. Они уже достаточно опытны, чтобы утратить застенчивость, которая так раздражает. Однако все еще сохраняют привлекательность и бывают очаровательны.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Почему?
– Потому что я не хочу обсуждать ее с тобой.
– Гм-м, – произнес Кристиан, задумчиво выпятив губу. – Ты находишь ее интересной?
– Она раздражает меня сверх всякой меры. – Это, по крайней мере, было правдой. Если она не заставляла его сходить с ума от вожделения, то она его страшно раздражала. Делать это она была большая мастерица. – Нынче вечером я был с ней на званом обеде. Когда ты нашел нас, мы как раз возвращались оттуда.
– Как это приятно. Там были танцы? Я умею танцевать кадриль.
– Когда это ты успел научиться?
Кристиан лукаво улыбнулся, напомнив Тристану о бесчисленном количестве случаев, когда за его лукавыми улыбками скрывалось все, что угодно, – от сообщения о лягушках, подброшенных в постель гувернера, до предложения ускользнуть из-под бдительного ока матушки, чтобы поиграть с деревенскими мальчишками.