– Привет, дядя Майкл! – вежливо произнес после паузы и младший, вытянув вперед перепачканную пухлую ручонку. – Дай пять!
– Конечно! – ответил Майкл и опустил свою высохшую руку поверх детской ладошки.
– Ну что ты уставился! – зло прошипел старший, заметив устремленный на Майкла изучающий взгляд брата. И добавил шепотом, который нельзя было не услышать: – Он ведь болен!
Дитя, видимо, хотело что-то для себя уточнить, но, спохватившись, прикрыло ладошкой ротик.
– Мальчики, садитесь! – скомандовала Мадлен.
Майкл устроился на диване, мои племянники – по обе стороны от него. Да, эти детишки, безусловно, не были пай-мальчиками... Но сегодня, наверное, действовало какое-то тайное соглашение, и они вели себя кротко, аки агнцы. Взявшись за руки, они втроем смирно сидели, почти не шевелясь. И только младший время от времени покусывал губки.
– Милый, что с тобой? – обратилась я к нему.
Он быстро взглянул на меня, потом на Майкла. Похоже, он был точно проинструктирован – что следует говорить в этом доме, а что – нет. Затем, не выдержав, избегая взгляда матери, выпалил:
– Дядя, а ты и вправду умираешь? – Мадлен грозно набрала воздуха, и рука ее машинально пошла вверх.
– Все правильно, все нормально, – быстро сказал Майкл.
– Но он даже не знает, что означают его слова! – стараясь сгладить неловкость, промямлила Мадлен. – А они означают, что дядя Майкл собирается в Рай!
– Надеюсь, что так, – грустно улыбнулся Майкл.
– А ты вернешься? – не унималось любознательное дитя.
– Слушай, а как ты заболел? – второму явно была не по душе роль безмолвного статиста. Визит определенно начинал превращаться в пресс-конференцию.
– Не знаю, – подумав, ответил Майкл. Мне всегда казалось, что с детьми нужно говорить как можно более правдиво. Особенно с чужими.
– Дядя Майкл был на войне, – я принялась рассказывать свою версию, – и там его опрыскали химикатами, и вот он заболел... – Ребенок внимательно слушал и, когда я закончила, нахмурив лобик, спросил:
– Ведь это были вражеские химикаты, правда?
– Нет, милый, – я старалась говорить как можно спокойнее. – На самом деле это были наши химикаты...
– Так почему же наши это сделали?
– По глупости, дорогой, по глупости... – безнадежно грустно заключил нашу беседу Майкл.
Мы неслись обратно в Спрингфилд.
Радио гремело, но Майкла, похоже, звуки, несшиеся из динамика, совсем не беспокоили. Он во все глаза смотрел на припорошенные снегом поля, проносившиеся за окном.
– Какие они мягкие, – заметил он. Наверное, имелись в виду лежавшие кое-где сугробы.
...Дом Ведланов встретил нас суетой, связанной с возвращением сына в родные пенаты.