– Я люблю тебя.
Я была так уверена, что мгновенно почувствую, когда он умрет, даже если меня не будет рядом.
Я сушила волосы, когда раздался телефонный звонок.
—Алло, это мистер Ведлан, – услышала я голос Гордона.
И пока я стояла в своей спальне, недоумевая, почему это он говорит о себе мистер, этот знакомый и чужой голос произнес:
– Сегодня мы потеряли нашего мальчика.
Я бы сделала это по-другому.
Я бы взяла прах Майкла в Орегон, поговорила бы с ним как с живым, а затем развеяла бы на вершине какой-нибудь горы. Но со мной никто не советовался.
И его похоронили рядом с его дедушкой и бабушкой, на кладбище, теперь уже вошедшем в городскую черту Чикаго. Пепел его покоился в белой картонной коробке. Пока священник заунывно рассказывал об Иисусе и о том, что всех нас ждет, я неотрывно смотрела на эту коробку. Майкл был таким крупным мужчиной. И вот теперь – такая маленькая коробка!
До того, как это случилось, я считала, что вполне готова ко всему. Еще бы, у меня были многие месяцы, чтобы собраться с духом.
Но все было совсем не так.
Как ни странно, я испытывала страшное, колоссальное облегчение.
Я радовалась, что он больше не страдает. Я была рада, что, наконец, окончился терзавший его страх. Слава Богу, он, наконец, покинул больничную койку!
Я была рада, что, наконец, закончилось его ожидание. Когда Пайпер навещала его в Спрингфилде, она сфотографировала нас, и обычно я держала этот снимок на туалетном столике возле кровати. Но уже через день после похорон я убрала ее в ящик стола.
Всю ночь я ерзала под одеялом, злясь на Майкла за то, что он покинул меня навсегда. Лежала и мысленно беседовала с ним.
И все время мне казалось, что вот-вот зазвонит телефон. Я знала – это начиналось безумие. Но я все время ждала, что, сняв трубку, услышу до боли знакомый голос: «Привет, Фрэнни!»
Проснувшись среди ночи, я боялась встать с кровати. Существует еврейская традиция, по которой в знак траура по умершему все зеркала в доме закрывают простынями. По версии моей мамы делается это для того, чтобы скорбящие сконцентрировались на мыслях об ушедшем, а не на своих прическах. Тетя Роза настаивает, что простыни не позволяют духу умершего взглянуть на свое отражение. А то еще несчастный обнаружит у себя отсутствие тела и, не дай Бог, помрет по второму кругу!
Конечно, теории тети Розы были абсурдны, но все-таки пугали меня. Я выбралась из постели и добрела до ванной с плотно закрытыми глазами. Мне не хотелось быть в темной комнате наедине с зеркалом, поэтому я сначала щелкнула выключателем, а потом уж открыла глаза.