Слова сами неудержимым потоком слетали с ее губ, и маркиз снова смеялся.
— Я уже убедился в том, как активно работает ваше воображение, а таким сравнением вы еще раз подтвердили это.
— Хотите верьте, хотите нет, но я всегда говорю правду.
— Если не считать того, что выдали себя за другую.
— У каждого правила есть исключение.
— Либо вы чрезвычайно умны, либо чрезвычайно глупы, и мне нужно отделить зерна от плевел или, точнее, правду от лжи.
Во время ужина Рокуэйна отметила про себя, что, поставив очередные блюда, слуги покидали столовую — это показалось ей необычным.
Когда наступала очередь сменить блюда, маркиз звонил в маленький золотой колокольчик, стоявший перед ним на столе.
После очередной смены блюд слуги вышли, и Рокуэйна обратилась к маркизу:
— Могу сказать вам — и клянусь, это так, — что Кэролайн ужасно боялась и ненавидела вас! Я тоже… побаиваюсь и, хотя у меня нет причин ненавидеть вас, считаю, что вы человек с необычайно тяжелым характером.
Маркиз молчал, и она продолжала:
— И когда я думаю об этом, мне вспоминаются наставления дяди по пути в церковь. Он говорил, что с вами непросто иметь дело и что мне лучше подчиняться вам.
— И вы намерены следовать советам дяди?
— Это зависит от того, что вы потребуете. За последние дни я была свидетельницей того, насколько вы педантичны, как умеете распланировать все до мелочей; в этой связи хотелось бы знать, чего мне ожидать от вас, вместо того чтобы прикидывать так и эдак и дрожать от страха.
С минуту маркиз молчал. Затем сказал:
— Вы все время говорите, что я страшный человек. Неужели это действительно так?
Рокуэйна удивленно смотрела на него.
— А разве вы до сих пор не знали, что все боятся вас, за исключением, возможно, тех прелестниц, которые пытаются завлечь вас в свои сети, хотя подозреваю, что и они побаиваются вас! И ваши грумы говорили мне в замке, что ужасно страшатся вас, вернее, вашего гнева.
Маркиз взглянул на нее.
— Видимо, иногда следует посмотреть на себя со стороны. Я действительно люблю, чтобы был порядок, но до сих пор не знал, что люди подчиняются мне из чувства страха, а не уважения.
— Пожалуй, вам очень хочется, чтобы люди восхищались вами, и они восхищаются, даже когда не одобряют вашего поведения.
— А что вы знаете обо мне? Вы говорите: вас держали взаперти. Слыхали ли вы обо мне до того, как я встретился с Кэролайн?
— Конечно, слыхала! Слыхала о ваших достижениях на конных состязаниях, в боксе, о дуэлях, из которых вы выходили победителем, и, конечно, о ваших многочисленных романах!
Девушка вдруг разговорилась, увлеченная редкой возможностью свободного общения, чего она была лишена после кончины родителей.