– Уходи, Аттик, – спокойно произнес Остен.
Ханна содрогнулась, узнав, что Мейсон Буд скоро будет здесь. Волшебство этой дивной ночи испарилось.
– Она нарушила закон, сэр, – холодно заявил слуга, – и должна за это ответить. Если вы вмешаетесь, последствия могут оказаться непредсказуемыми.
– Проклятие! Я же сказал: уходи!
Аттик отвесил поклон, и они с лакеем удалились, закрыв за собой дверь. Наступила тишина. Остен провел рукой по волосам и повернулся к Ханне.
– Ханна, я лишь хотел помочь тебе, чтобы ты была в безопасности. Поэтому и нанял Хокли.
Он потянулся к ней, но она оттолкнула его руку.
– Не приближайся ко мне!
Она вылезла из постели, ошеломленная предательством Остена.
– Пожалуй, я могла бы простить тебе, что ты нанял детектива, даже могла бы понять, по какой причине. Но ты знал, что страх не покидает меня! Я тебе достаточно рассказала. Как ты мог... Как ты мог допустить, чтобы все это прислали ему?
– Аттик всегда разбирает мою корреспонденцию.
«Как только у него хватило наглости притвориться ошеломленным?»
– Впрочем, это не важно. Я найду способ защитить...
– Свою корреспонденцию? – с горечью перебила Ханна.
– Ханна, все не так просто.
– Тогда объясни, в чем дело!
– У меня не было выбора! Хочешь знать, почему отец обвинил меня в смерти Чаффи?
– Мне это не интересно. Я лишь хочу знать, почему ты...
– Я пытаюсь тебе рассказать! – заорал он, сверкая глазами, испытывая стыд и ненавидя себя. – Вокруг того проклятого пастбища были развешаны знаки, – продолжал он, заметавшись по комнате, словно пойманный зверь. – Предупреждения о том ужасном быке. Ханна, их мог прочитать каждый дурак. – Он впился в нее взглядом. – Каждый дурак, кроме меня.
– Не понимаю.
– Я распорядился присылать письма Аттику, потому что... – он запнулся, – потому что не умею читать.
Она усмехнулась.
– Что за чушь ты несешь!
Но когда Ханна взглянула на Остена, у него был такой жалкий, растерянный вид, что у нее перехватило дыхание.
– Во мне что-то сломалось, я не смог научиться читать, как ни старался. И всячески это скрывал. Учителей уверял, что считаю любую учебу потерей времени, хотя это было не так.
Ханна зашаталась под тяжестью тайны, которая, как она почувствовала, и есть источник его боли, причина, по которой он никого не подпускал к себе, чтобы кто-нибудь случайно не узнал правду.