Сколько раз мать и сестры бранили ее за то, что, по ее мнению, ни один мужчина не достоин ее драгоценной Лиззи, так оно и было, и Ханну охватили сомнения. Мейсон Буд владел обширными поместьями в Ирландии и Англии. Он был богат и титулован. Мелкопоместные нетитулованные соседи-дворяне шептались, что о лучшей партии бесприданница вроде Элизабет Грей и мечтать не могла.
Он любил Лиззи по-своему. Был одурманен ею. Даже Ханна была вынуждена это признать. Однако мрачные предчувствия не покидали Ханну. Власть и деньги редко приносят счастье. В самом начале в Буде проявлялись черты собственника, он ревновал Лиззи даже к сестрам.
– Помнишь мою свадьбу? Ты пыталась отговорить меня, умоляла хорошенько подумать.
Ханна проклинала собственную искренность сотни раз, она боялась, что эта искренность будет стоить ее сестре любви. Мама уверяла, что именно язык Ханны – причина того, что ее не приглашают в новый дом Элизабет.
– И какая тут связь?
– Прямая, – устало признала Элизабет. – Ты была права в отношении Мейсона. У него... довольно-таки плохой характер.
Подозрение, слишком ужасное, чтобы высказать его вслух, сжало грудь Ханны.
– Лиззи, что...
– Он бьет собак, если недоволен ими, и лошадей, и... – Элизабет понизила голос до шепота, – и жену.
– Нет! – Ханна задохнулась от ярости. – Это сделал с тобой муж? Клянусь, я убью его.
– Нет! – Лиззи судорожно вцепилась в нее. – Это меня не спасет, Ханна. Лишь разрушит твою жизнь.
– Ты не можешь требовать, чтобы я ничего не сделала с этим садистом!
– Я его жена, часть его собственности. К несчастью, я сама спровоцировала его.
– Спровоцировала? – воскликнула Ханна. – Из всех нас ты была самой веселой! Никогда мухи не обидела!
– Я знала, когда на него находит, но не могла это остановить.
– Что остановить? О, Лиззи, даже не пытайся убедить меня в том, что ты сама виновата!
– Я всегда пыталась сделать так, чтобы ребенок был в безопасности, его прятали вместе с няней, когда Мейсон пребывал в ярости. Когда родился Пип, Мейсон так гордился, что у него появился сын, наследник.
Элизабет умолкла на мгновение и продолжила:
– Но когда выяснилось, что Пип слабенький, он пришел в бешенство. Заставлял ребенка делать то, что того пугало. Объяснял, что пытается сделать из Пипа мужчину. В тот день, когда я пострадала, он вызвал Пипа из детской и посадил на огромную норовистую лошадь.
Элизабет тяжело задышала.
– Лошадь была полудикой. Мальчик стал задыхаться. У Пипа всегда были слабые легкие. Он едва сдерживал слезы. Время от времени Мейсон заставлял его садиться на эту лошадь. А та сбрасывала Пипа. Я не могла... не могла этого больше выносить.