– Он действительно все проиграл?
Леонора не могла удержаться, чтобы не задать этот недоуменный вопрос, даже если леди и не пристало выказывать подобное любопытство.
– Да. – Феннимор утвердительно кивнул. – Он был настолько нелюбезен, что погиб лишь после того, как исчезла действительно последняя серебряная вещь.
Его холодный комментарий ясно показывал, что и с отцом его не связывала чрезмерная любовь.
– А леди Аманда? Твоя мать не пыталась повлиять на него? Она ведь, наверное, сопровождала его в Лондон?
Фенн бросил на Леонору взгляд из-под полуопущенных ресниц.
– Насколько мне известно, она не покидала замок со времени моего рождения. Их брак, видимо, не был особенно счастливым, хотя мой отец никогда не говорил об этом ни слова. Он был редким гостем в Корнуолле… И прежде чем ты, в довершение всего, спросишь меня о том, любил ли я его – отвечаю, что у меня просто не было возможности понять это. Мне всегда казалось, что он постоянно, по неизвестным мне причинам, сердится. Как будто бы ищет самый быстрый путь для того, чтобы разрушить все вокруг себя. Это ему почти удалось…
– А Герве?
Одно то, что он должен был говорить о своем брате, прогнало морщинки с ясного лба Фенна.
– Он был в армии, ты знала об этом? Получив известие о смерти отца, Герве оставил службу. О масштабах катастрофы мы все узнали только от сэра Бэзила. Наследства не получил никто – ни новый граф, ни его брат, ни носящая траур вдова. Остались лишь угроза продажи с молотка слегка потрепанного фамильного имущества, закладные и огромные карточные долги. Мама, как обычно, упала в обморок, а мой брат попытался спасти то, что еще можно было спасти…
Леонора задумчиво кивнула. Эта часть событий была ей известна.
Если бы не было давящего груза долгов, женился бы Герве на своей красавице мачехе? В конце концов, по ней совершенно не было заметно, что она на пять или шесть лет старше его. Кроме того, леди Аманда не делала секрета из своей симпатии к графу.
– Готово! – Феннимор бросил карандаш в деревянный ящик. Он держал блокнот, вытянув руку на всю длину перед собой, и смотрел испытующе, прищурив глаза. – Хочешь посмотреть?
Леонора пожала плечами, все еще погруженная в мысли о возможности связи между ее супругом и леди Амандой. Лишь этим можно было объяснить, что она бесстрастно рассматривала рисунок, не связывая изображенное на нем лицо с собой.
Деверь изобразил контуры ее лица штрихами угольным карандашом, проработав детально лишь глаза, нос и рот. Лицо парило над гибкой, только намеченной штрихами стройной шеей, волосы тоже как бы терялись на заднем плане. Большие ясные глаза смотрели прямо на зрителя, а в уголках рта играла затаенная улыбка. Занятная незнакомка была не так безупречно совершенна, как леди Аманда, но именно небольшая неправильность черт придавала ее лицу своеобразное очарование. Широко поставленные глаза, прямая линия носа и вызывающий рот с полной нижней губой были очень соблазнительны и даже привлекательны.