Меррим села, натянув веревку.
— Тебе не следовало привозить меня сюда. Так нехорошо, Я леди.
— Это мы еще посмотрим. Иди сюда.
Меррим не желала ложиться рядом, касаться его, класть щеку на его плечо, хотя он так и не снял туники. Он незнакомец. Молодой незнакомец, обладающий неведомыми силами и красотой. Она боялась его и в то же время не боялась. Что за головоломка?
— А если начнется дождь?
— У нас прочный шатер. Правда, если ливень будет уж очень сильным, он немного намокнет.
— Недалеко отсюда есть маленькая хижина. Мы могли бы укрыться там.
— Нет. Я устал. И сегодня с места не двинусь. Он дернул за веревку.
Она повернулась к нему и очень медленно, боясь коснуться, подвинулась ближе. За стенами шатра поднялся ветер. Сильный беспощадный ветер, так и не принесший запаха воды. Пока.
Она вжалась лицом в его плечо. Сообразив, — что она не знает, что делать со своей рукой, он просто поднял ее и положил себе на грудь.
— Спи. Со мной ты в полной безопасности, если только не начнешь свои заклинания.
— Я никого не заклинала. Я пела. А что ты сделаешь, если я действительно начну колдовать?
— Приторочу к седлу и заставлю шагать рядом.
Она не знала его достаточно хорошо, чтобы судить, способен ли он на нечто подобное. Лучше не рисковать.
— Я не буду колдовать.
— Вот и хорошо.
Больше он ничего не сказал. Она не спала, думая, что никогда в жизни не лежала так близко к мужчине. Он был велик, слишком велик. И сердце под ее ладонью билось ровно. И дыхание приятное. Нет, дело не в этом. От него пахло молодостью.
Меррим закрыла глаза. Почему он привез ее сюда? Неужели собрался выставить на дождь?
Если пойдет дождь.
Бишоп всегда спал чутко, и это чудесное качество спасало ему жизнь не менее трех раз. Он немедленно просыпался при звуках тихого ржания Бесстрашного на расстоянии двадцати футов. Вскакивал от треска сухой ветки под чьим-то сапогом, донесшегося от соседнего холма. Открывал глаза, если кто-то дышал рядом.
Но на этот раз Бишоп не проснулся. Даже когда Меррим среди ночи вскарабкалась на него. И теперь лежал, пораженный тем, что случилось. Она растянулась на нем, раскинув ноги и руки, спрятав голову под его подбородком, и ее упругое женское тело было тесно прижато к его собственному.
Он старался лежать спокойно и собирался с мыслями.
Ветер приносил запах моря, легкий, солоноватый. Но дождем по-прежнему не пахло.
Слишком рано.
Он все острее ощущал ее. Не только мягкое тело, так удобно устроившееся на нем. Ощущал глубокое дыхание, овевавшее шею, прикосновение пальцев к плечу.
Как, во имя пронзенных ладоней святого Малькольма, она успела забраться на него, даже не разбудив?