Но в этот вечер, когда Сэм и Энни шли домой по Аллее, видно было, что между ними что-то произошло. Видно было, что Энни подавлена, а Сэмми, с измученным лицом, как будто порывался объяснить ей что-то.
— Ты извини меня, Энни… — Он сердито отшвырнул ногой лежавший на дороге камешек. — Я не думал, что тебе это будет так больно, девочка.
Энни промолвила тихо:
— Ничего, Сэмми, ты за меня не беспокойся, я не очень расстроена. Что же делать, значит так надо.
(Как бы Сэмми ни поступил, Энни всегда находила, что так и надо.)
Но её лицо, тускло белевшее в темноте под деревьями, было печально.
Он подбросил ногой второй камешек.
— Не могу я больше работать в шахте, честное слово, не могу, Энни. Спускаться туда каждый день с мыслями об отце и Гюи, которые лежат где-то там внизу, — нет, мне этого не вынести. Шахта никогда уже не будет для меня тем, чем была, никогда, Энни, пока не вытащат оттуда отца и Гюи.
— Я понимаю, Сэмми, — согласилась Энни.
— Видишь ли, мне не то, чтобы хотелось идти воевать, — продолжал взволнованно Сэм. — Меня мало привлекает вся эта шумиха, трубы, флаги… Но я на это смотрю просто как на выход. Мне надо избавиться от шахты. Пускай что угодно, — только не шахта.
— Да, да, Сэмми, — поддержала его Энни. — Я понимаю.
Энни было ясно, что Сэмми, отличный забойщик, любивший своё дело и необходимый в шахте, никогда не ушёл бы на войну, если бы не несчастье в «Нептуне». Но печаль, скользившая в покорности Энни, больше, чем всегда, вызвала в душе Сэма разлад.
— Ах, Энни, — вдруг воскликнул он с чувством. — И надо же было случиться этому несчастью в «Нептуне»! Сегодня, когда я сменился и вынес наверх все мои инструменты, я только об этом и думал всё время. А теперь ещё история с нашим Дэви. Я здорово расстроен тем, что с ним так поступили. И, знаешь, девочка, меня беспокоит его отношение к этому.
Он продолжал с неожиданной горячностью.
— Они не имели права увольнять его из школы. Это Ремедж постарался, он давно точил на нас зубы. Но ведь это позор, Энни!
— Он найдёт работу где-нибудь в другом месте, Сэмми.
Но Сэмми покачал головой:
— Он не хочет больше быть учителем, девочка. Он теперь связался с Гарри Нэджентом. Гарри очень отличал его, когда был здесь, и мне думается, что-нибудь из этого да выйдет. — Он вздохнул. — Но я замечаю в Дэви большую перемену.
Энни не отвечала. Она думала о перемене, которая произошла в самом Сэмми.
Они шли по дороге, не разговаривая больше. Было уже почти темно, но когда они проходили мимо «Холма», луна выплыла из-за гряды облаков и облила холодным резким светом дом, квадратный и приземистый, высившийся над дорогой с какой-то почти злобной кичливостью. За широкими белыми воротами, под одним из осенявших их высоких буков, стояли двое — молодой человек в военной форме и девушка без шляпы.