Не ради бравады вернулся Дэвид в шахту, а из простой и горькой необходимости. Нужно было найти работу, и найти поскорее, — а это оказалось до странности трудной задачей. В отделении Союза для него не было больше места, путь педагога для него, недоучившегося, был окончательно закрыт. И он вынужден был вернуться на рудник, встать в очередь перед конторкой Артура, нынешнего помощника смотрителя, и просить, чтобы его снова отправили работать под землёй. Не он один пострадал. Не он один испытал перемену судьбы. Провал Рабочей партии на выборах поставил многих из оставшихся за бортом кандидатов в отчаянное положение. Ральстон поступил клерком в контору судового маклера в Ливерпуле, Бонд — помощником к лидскому фотографу, а Дэвис, славный старый Джек Дэвис играл на рояле в кинематографах Ронды. Зато те, кто изменил делу, устроились получше! Дэвид мрачно усмехнулся, подумав о Дэджене, Чалмерсе, Беббингтоне и остальных, которые грелись в лучах народной любви и спокойно подписывались под политической программой, коренным образом противоречившей программе Рабочей партии. Особенно Беббингтон — его портреты появлялись в каждой газете, на прошлой неделе все радиостанции передавали его блестящую речь, гремевшую избитыми пошлостями и благонамеренным ура-патриотизмом. Его провозглашали спасителем нации.
Дэвид резко отодвинул стул и потянулся за своим шарфом, висевшим на перилах у плиты. Стоя спиной к огню, он обмотал шарф вокруг шеи, зашнуровал тяжёлые башмаки, потопав сначала ногами по каменному полу, чтобы лучше их натянуть. Марта держала наготове сумку с едой: все аккуратно обернуто в промасленную бумагу, фляжка наполнена чаем и надёжно закупорена. Другой рукой Марта обтирала о свою юбку большое красное яблоко, полировала его до тех пор, пока оно заблестело. Положив его затем в сумку Дэвида, она улыбнулась.
— Ты всегда был охотник до яблок, Дэвид, я вспомнила об этом вчера, когда была в кооперативе.
— Да, мама. — Он улыбнулся в ответ. Это доказательство её заботливости и трогало, и забавляло его. — Но в прежние времена они не так уж часто мне доставались!
Марта с лёгкой укоризной покачала головой. Затем сказала:
— Не забудь вечером после работы привести ко мне Сэмми. Я сегодня пеку сладкий крендель с изюмом.
— Но, мама, — запротестовал Дэвид. — В конце концов Энни подаст на тебя в суд, если ты будешь каждый день похищать у неё Сэмми и к завтраку, и к обеду.
Марта отвела глаза. В лице её не было злобы, одно лишь лёгкое замешательство.
— Ну, что ж, — пробормотала она наконец, — раз ей это неприятно, пускай и сама приходит. Мой Сэмми сегодня в первый раз идёт на работу в шахту, — как же можно, чтобы я не испекла ему крендель?