– Вызов принят.
Оторвав голову от подушки, Бринна с яростью взглянула на мужа, но тот лишь довольно улыбнулся.
– Я думал, это мне только кажется, а ты в гневе и правда еще красивее, Бринна. Если б ты знала, что сейчас происходит со мной, то сразу бы подчинилась, я уверен.
– Никогда, лжец!
Бринна яростно сопротивлялась под ним, хотя он всей тяжестью прижимал ее к матрасу, доказывая полную готовность начать битву. Она даже удивилась, что в нем осталось такое необузданное желание.
– Именно поэтому ты чувствуешь себя мужчиной? – с презрением спросила она.
Его рот дрогнул в похотливой улыбке.
– А ты сомневалась во мне?
Он крепко сжал ей руку, заставив ладонь скользнуть по его телу вниз. Бринна закусила губу, когда он сомкнул ее пальцы на твердом орудии, чтобы она почувствовала его живую пульсацию.
Брэнд со стоном прикусил ей сосок, который уже затвердел, невзирая на ее сопротивление, потом яростно втянул его в рот. Боль, а вслед за нею растущее удовольствие побудило Бринну сжать пальцы. Она хотела вскрикнуть, но вспомнила о своей клятве.
– Ты готова, жена? – хрипло прошептал он.
– Ты дикарь, – с трудом выдавила Бринна.
Внезапно его палец нырнул во влажную глубину, поглаживая, лаская, подводя к экстазу. Она выгнула спину. Брэнд укусил ее за шею, чтобы сдержаться и не распороть жену твердой пикой, которую она держала в руке. Он ласкал ее все настойчивее и настойчивее, и Бринна чуть не взмолилась, чтобы он заполнил глубину своей плотью.
– Никогда, – вслух приказала она себе.
– Нет, сейчас, – улыбнулся муж. – Сейчас, Бринна. – Брэнд ринулся в яростную атаку. Мысли о том, что она не хочет страсти мужа без любви, улетели, как листья, гонимые осенним ветром.
Она хотела всего, что он ей давал. Ей нравилось чувствовать на себе тяжесть его тела, шершавость его подбородка, тершегося о нежную кожу ее щеки. Нравилось слаженное, ритмичное движение его тела, которое заставляло ее качать в такт бедрами, пока страстное напряжение не стало почти невыносимым.
Страсть Брэнда походила на бурное море в шторм. Он забыл о нежности, сейчас им владела только жажда наслаждения. Он хотел поглотить жену и быть поглощенным ею. Тесные ободы ее желания ласкали его плоть, он чувствовал, как они втягивают его назад, когда он почти выходил.
Бринна впивалась зубами в его плечо, вонзала ногти в спину, бесстыдно приникала к нему, подстраиваясь к его движениям, подчиняясь его указаниям. Потом он издал звук, какого ей не приходилось еще слышать. Чувственный, мужской, грубый. Не хрип, не стон, не шепот, что-то первобытное, нечестивое. Возможно, это и заставило Бринну закричать, когда ее поглотил восторг. Казалось, судороги экстаза никогда не кончатся.