— Ну?
— В нем вы кажетесь женственным, слишком хорошеньким и нежным, — вымолвила она наконец.
— Вы так думаете?
Он поднял лорнет и внимательно осмотрел свой жилет и брюки.
— Да. И я бы не хотела, чтобы французы сочли вас легкомысленным.
Джозеф засмеялся:
— А вы считаете меня таким?
Сибелла не замедлила с ответом:
— Вы знаете, что нет.
— Тогда, любимая моя, мне все равно, что там сочиняют все остальные. Они могут считать меня сладким, как сахарная пудра, если это доставит им удовольствие.
— Но мне будет неприятно, если станут говорить, что я вышла замуж за такого человека.
Улыбка Джозефа мгновенно исчезла, он твердо взял ее под локоть и направил обратно в каюту со словами:
— Я должен кое-что вам объяснить. Это будет откровенный разговор.
Сибелла взволнованно посмотрела на него.
— Вы ведь не…
— Нет. Сибелла, вам не приходило в голову, что я по особой причине одеваюсь в Европе более смело?
Она непонимающе посмотрела на него.
— Я вижу, что вы не задумывались об этом. Честно говоря, я делаю так с умыслом. Просто хочу выглядеть пустым щеголем, круглым дураком, у которого не больше двух извилин в голове.
— Но зачем?
Его манеры сразу изменились. Под розовой оболочкой скрывался железный человек.
— Я шпион.
От изумления Сибелла не могла вымолвить ни слова.
— Агент Джеймса III, моя милая. Я должен был рассказать вам обо всем раньше. Вы вышли замуж за активного якобита.
К Сибелле вернулся дар речи:
— Но вы же часто бываете при дворе как сторонник короля Георга!
Глаза Джозефа засверкали.
— Таких, как я, некоторые называют предателями. Придворные короля Георга считают меня безвредным и очень эксцентричным богачом, а когда я пересекаю пролив, меня принимают за человека с сомнительными наклонностями. Но моя настоящая цель — передать сведения королю Джеймсу и его двору.
— А моя роль — разыгрывать девочку-жену этого кошмарного щеголя, который красуется во всех столицах Европы?
— Точно так. И забудьте о нашем разговоре, если вы меня любите. Никому не говорите о нем ни слова, даже Мелиор Мэри или… — он на мгновение запнулся, — …или вашему любимому брату Гиацинту.
Сибелла хотела сказать, что ему не о чем беспокоиться, что он, Джозеф, обладающий такой невероятной смелостью и добротой, является для нее всем, но слова замерли на губах. Постоянно терзая ее душу, как раковая опухоль пожирает тело, в ее сознании жила мысль о том, что где-то живет и дышит Мэтью Бенистер. И она знала, что пока они оба ходят по этой земле, не будет ей истинного и долгого счастья.
На закате этого странного июньского дня, во внезапно наступившем холоде Гиацинт оседлал Рентера, гнедого мерина, которого подарил ему Джон Уэстон, и направил его к разрушенному старому дому, находящемуся в пределах поместья Саттон. Утром, когда он собирался вставать с постели, в его комнату ворвалась Мелиор Мэри и сразу же расплакалась. Это было совсем на нее не похоже, и юноше было так странно видеть капризную дочь Елизаветы в столь жалком состоянии, что он обнял ее и спросил: