— Вы забыли?
Райна нахмурилась, а рыцарь улыбнулся и взял ножницы, лежавшие между книгами.
— А я считала, что вы передумали.
— Нет, просто не было времени.
— Теперь оно появилось?
Рыцарь опустился в кресло:
— Да нет, волосы отросли и мешают мне.
Райна, обойдя стол, подошла к барону:
— Лучше сесть на скамью. Кресло с высокой спинкой будет мне мешать.
Пендери пересел на скамью и пододвинул к себе самую толстую из книг:
— Затылок надо подстричь до корней, подкоротить по бокам, а больше трогать ничего не надо. Я хочу отрастить волосы.
— Но у норманнов другая прическа, — возразила девушка.
— Мне всегда нравился саксонский стиль. Лысым ходить я не хочу, поэтому приходится хитрить.
Райна знала, что многие норманны перенимают саксонский стиль. Томас позволял своим людям следовать чужой моде, но сам отказался, говоря, что вассал короля Вильгельма должен походить на норманна, а не на варвара. Максен, видимо, отличался от Томаса.
Взяв ножницы, девушка разделила густую копну волос и принялась за дело. Сверкали серебряные лезвия, раздавался хруст разрезаемых волос, сопровождаемый шелестом страниц.
— Любопытно, — заметила она, — саксонка стоит над норманном, держа в руках оружие. Вы не боитесь, что я могу причинить вам вред?
— Не боюсь, — не поднимая головы буркнул Максен.
Райна застыла, не успев донести ножницы до головы, и ждала, когда он поднимет глаза. Тот почувствовал ее взгляд, но продолжал листать книгу.
— Почему вы мне доверяете в этом и больше ни в чем?
Подавив вздох, рыцарь оторвался от книги:
— Вы лжете, Райна. Слава Богу, не для своей выгоды, а ради других. У вас воля, какую редко встретишь у женщин, и мне приходится быть начеку, но вы не способны на убийство.
— И все же вы считаете меня виновной в смерти Томаса, — напомнила саксонка и тут же укорила себя за необдуманные слова.
К ее удивлению, Пендери остался спокоен, только крепче сжал губы.
— Вина за содеянное и убийство — не одно и то же, Райна. Мы уже установили, что его убил этот ваш незнакомец, скрывшийся в лесу.
Надо бы закончить на этом разговор, но Райна не могла остановиться.
— Но я все же виновна, не так ли?
— Вы так думаете?
Она растерянно заморгала. Тайный голос шептал, что не надо пускаться в рассуждения о Томасе, но она не прислушалась к нему.
— Я хотела сбежать от него. Я не желала его смерти.
Пендери, помолчав, спросил:
— А вот Эдвин желал, да?
В голосе норманна ничего не слышалось враждебного, и девушка, сбитая с толку, ответила не сразу:
— Они сражались, но, клянусь, Эдвин не убивал его.
— Верно, — проговорил рыцарь и, глядя в широко открытые глаза девушки, поинтересовался, — почему вы не ушли с ним?