– Я думаю, это для молодой дамы.
Салли бросила на него быстрый взгляд.
– Какой молодой дамы?
– А вы не слышали? Это случилось пару недель назад. Лошадь Джоша чего-то испугалась, понесла и ударила женщину по голове копытом. Коул сумел ее выходить, но, когда она очнулась, оказалось, что она ничего не помнит. Не мог же он бросить ее на произвол судьбы – ну, и оставил на ранчо, пока не выяснится, кто она такая. Похоже, Кейт взяла ее под крылышко. Похоже, она всем очень полюбилась. Док Эддли говорит: она прехорошенькая.
– Как интересно, – протянула Салли, недобро прищурившись. – Надо будет заглянуть к ним. Мы ведь все-таки соседи.
Франк подавил смешок. Вот бы посмотреть, как Салли Лангтон борется за свои права.
Стефани чистила картошку на кухне, когда вошел Коул и небрежно бросил ей на колени тяжелый сверток.
– Вы, наверно, знаете, что с этим делают, – сказал он.
Стефани удивленно подняла глаза. Коул напоминал сейчас маленького мальчика, подготовившего взрослым сюрприз.
Развязав веревку, Стефани увидела белую бумажную ткань. Она перевела вопросительный взгляд на Коула.
– Я думаю, вы сможете сшить себе несколько ночных рубашек и... и все прочее. – Сквозь густой загар на его щеках проступила краска смущения.
Под тонким батистом оказался набивной ситец.
– А из этого можно сшить платье, – добавил Коул.
– О-о! – Стефани с восторгом перебирала ткани. В свертке было два отреза ситца, под ними коричневая шерстяная ткань, а на самом дне – отрез зеленой шерсти удивительно теплого мягкого оттенка.
– Какая красота! – воскликнула Стефани, поднося ее к лицу.
У Коула перехватило дыхание от восхищения. Стефани смотрела на него со счастливой улыбкой, щеки ее раскраснелись, а цвет ткани словно отражался в сияющих зеленых глазах. Она была чудо как хороша.
– Спасибо, Коул, это удивительно красиво. Скорей бы сшить из них платья! – Стефани собрала отрезы и побежала к дверям. – Пойду уберу, а то запачкаются.
Оставшись наедине с пасынком, Кейт хмуро бросила:
– Кажется, она тебя простила, хотя ты этого и не заслужил.
Коул усмехнулся и пошел к выходу.
– А ты не забыла и не простила, верно? – Он шумно вздохнул. – Зато Стефани, по-моему, рада. Что ж, придется довольствоваться этим.
Несколько минут Коул стоял в дверях. Когда он вновь заговорил, улыбка исчезла с его лица и в голосе слышалась глубокая печаль.
– Думаю, пора разобрать вещи Мегги. – Он осекся и побелевшими пальцами сжал поля шляпы. – Не знаю, смогу ли я это сделать.
– Сама займусь этим после обеда.
– Музыкальную шкатулку возьми себе. – Он снова вздохнул. – А щетка и гребень пригодятся Стефани.