— А почему бы тебе тоже не величать меня по имени. Не забыл — меня зовут Гарнет[1].
— Что ж, можно. Но послушай, гранатовый — это и есть цвет твоих волос?
— Поэтому папа дал мне это имя. В тот самый день, когда я родилась. Бросил один-единственный взгляд — и назвал. — Она игриво посмотрела на Флинта: — Тебе нравятся мои волосы?
— Видал и получше. — Он встал с кровати и натянул штаны.
— А вот и не видел. — Гарнет подошла к нему и нежно поцеловала в губы. — Ничего особенного в них нет. Но тебе они почему-то приглянулись. Мало ли женщин с рыжими кудряшками — найдутся и покрасивее моих. Но забавно вот что, Маккензи: ты так вовсе не думаешь. — Она подобрала ботинки и задержалась у двери. — Потому что влюбился в мои.
— Эй, рыжая, — окликнул ее Флинт. — Обед ты заслужила!
— Приглашение принимается. — Гарнет кокетливо опустила ресницы. — Только давай устроим его в моей комнате попозже. А сейчас мне надо вздремнуть.
— Зачем? Набраться силенок к обеду?
— И тебе советую. Нам может понадобиться вся твоя энергия. — Она одарила его такой улыбкой, что Флинт моментально вскочил на ноги, но Гарнет уже оказалась за дверью.
Он покачал головой: эта женщина доставляла одно беспокойство, но стоило о ней подумать, и чресла обжигало огнем. Флинт порылся в седельной сумке и, достав купленную в Команч-Уэллсе бутылку виски, откупорил ее и сделал изрядный глоток. Да, от этой девчонки куча неприятностей. Но завтра он сумеет сбить ее со следа. Нечего бабам гоняться за ним по пятам. Он взбил за спиной подушку и уселся в постели, то и дело потягивая виски и думая о Гарнет.
— Куча неприятностей, — убеждал он себя, поднося горлышко к губам. — Дай только срок: наступит завтрашний день, и мы уж точно простимся.
Но впереди была еще целая ночь.
Когда через несколько часов Флинт ввалился к ней в комнату, Гарнет показалось, что он шатается. Должно быть, слишком много выпил, с сожалением решила она. К обеду была заказана бутылка шампанского, но если он пригубит еще хоть каплю, пожалуй, доставит уйму хлопот.
— Флинт, — объявила она, как только официант покинул комнату, — обед с шампанским обошелся недешево, но я выбрала все, что ты любишь.
Вместо того чтобы сесть за стол, они расстелили на полу одеяло и устроились друг против друга.
— Так за что выпьем?
Флинт поднял бокал:
— За нашу последнюю ночь.
Гарнет пригубила шампанского, и ее губы изогнулись в улыбке:
— Ты уверен, что она последняя? Неужели забыл, что за нашим столом гостит сама судьба?
— Судьба правит лишь тогда, когда речь идет о жизни и смерти. А если ты собираешься завтра снова увязаться за мной, лучше тебе сразу об этом забыть. Как бы не пришлось улепетывать обратно по собственному следу.