Теперь они уже не были мужем и женой. На прошлой неделе истек срок их брака. В церкви они так и не обвенчались. Но как ни странно, ни один из супругов не заговаривал об этом. Да и с какой стати? Ведь они никогда ничего не обсуждали из того, что касалось их лично. Элизабет не могла поверить, что Роберт не знает о новом положении дел. Очевидно, это его не беспокоит.
Бет посмотрела на обручальное кольцо, которое Керкленд силой надел ей на палец. Не снять ли его? Не вернуть ли Роберту? Бет подняла глаза к небу:
– Боже, что же мне делать?
Роберт лежал и смотрел на закрытую дверь соседней комнаты. Он знал, что там, за этой дверью, лежит в своей кровати Элизабет. При одной мысли о ней руки его холодели, он так соскучился по своей любимой!
Как это сладко – держать ее в объятиях, ощущать мягкость ее тела, ее тонкий аромат!.. Но он решил, что этого больше не будет никогда.
Элизабет была права – он хочет брать от жизни все лучшее. Он мог умереть, а она родила бы дитя, а потом ребенок рос бы без отца. Кто знает, чем кончится для него следующее сражение? Он должен уехать как можно скорее. Через несколько дней он уже сможет сесть в седло. Граф решил больше не причинять зла Бет. До сих пор он был уверен, что неуязвим, а Джеймс Грэхем – непобедим. Филипхоу показало, какая это чушь. Если он погибнет в этой войне, он по крайней мере не заставит больше Элизабет страдать. Он откажется от нее прежде, чем успеет опять чем-либо огорчить ее.
Граф был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как дверь отворилась и в комнату вошла Элизабет. И вдруг она оказалась пред ним. Длинные волосы скрывали ее плечи. На Бет была одна лишь рубашка. Она молчала. Несмотря на тусклое освещение, Элизабет увидела, что Роберт смущен. Она сразу поняла – в его темных глазах затаилась страсть.
Роберт смотрел как околдованный: руки Бет скользнули к завязкам рубашки, развязали их, едва уловимым движением плеч она спустила с себя легкое полотно. Рубашка упала к ее ногам.
Роберт сжал кулаки. Он не хотел терять голову. Перед ним стояла сама Афродита – богиня любви. Граф не мог отвести глаз от молочно-белых плеч. «Шея. Такая тонкая, стройная. Грудь. Белая, нежная, пышная, соски затвердели. От холода? Надо ее согреть. Талия. Тоже тонкая. А ножки...» Роберта охватило желание, он облизал пересохшие губы.
Одно движение – и Элизабет уже под одеялом рядом с ним. Роберт привлек ее к себе. Он осыпал поцелуями ее глаза, лицо, шею, он не пропускал ни единого изгиба.
Никогда еще не ласкали они друг друга с такой страстью. Нежность придет потом, а сейчас только страсть! Алчная, дикая, всепожирающая страсть! В ту ночь они разрешали друг другу все!