– И подобные разговоры о поражении и уступках исходят от потомка Роберта Брюса![23] Вы и впрямь нехорошо себя чувствуете сегодня, – попытался пошутить Роберт. Затем он сжал руку отца. – Обещаю вам, что буду очень осмотрителен в своих поступках и не позволю моим личным чувствам влиять на мои решения, касающиеся благосостояния клана. Прежде чем что-либо решать, я всякий раз спрошу себя – а как бы поступил мой отец?
– Я надеюсь на тебя, сын мой, – произнес старый лэрд. – А теперь вторая просьба. Я хочу, чтобы ты и леди Элизабет обвенчались немедленно – сегодня вечером. Я хочу умереть, зная, что вы обвенчаны.
Бет была просто потрясена. Она не могла поверить своим ушам. Должно быть, ей снится страшный сон и она сейчас проснется.
– Но, отец, здесь же нет священника, а Элизабет нужно время, чтобы приготовиться, – возразил Роберт.
– Мы должны торопиться. Попроси своего брата и леди Анну быть свидетелями. В наших краях брак, заключенный таким образом, считается законным и допустимым. Позже вы можете обвенчаться в Керке. Но сегодня... исполните просьбу умирающего... Достаточно свидетелей... А священник... потом...
Роберт обернулся к Элизабет. На той лица не было. Просьба старика произвела на нее ужасное впечатление. Бет стояла бледная как снег. Она никак не могла поверить в такой поворот событий. Слезы выступили у нее на глазах. Девушка опустила голову, чтобы никто не прочел в ее взгляде отчаяние.
– Ступай, Роберт, приведи сюда Дэвида, – повелел лорд Керквуд.
Молодой человек шагнул к Элизабет. Он хотел успокоить ее, сказать что-нибудь в утешение. Он понимал, что просьба отца потрясла ее. Она даже не заметила руки, которую Роберт протянул было к ней. А он, думая, что девушка специально не обращает на него внимания, отвернулся и быстро вышел.
– Элизабет, подойдите сюда и сядьте. – Лорд Керквуд похлопал рукой по постели. – Не нужно ненавидеть меня, дорогая. За то недолгое время, что вы прожили здесь, я полюбил вас. Мне очень жаль, что вы не приехали к нам раньше.
Пока старик приказывал, Элизабет держала себя в руках. Но когда граф завел речь о любви, когда ласково попросил понять его, она разрыдалась, бросилась к умирающему и припала лицом к его исхудавшей груди. Лорд Керквуд обнял ее. «Плачь, девочка, плачь, легче станет».
Вскоре Бет подняла голову. Глаза ее были сухими. Граф нежно сжал ее руку.
– Ах, милое дитя, я вижу, что вы не понимаете, почему я так настаиваю на этом браке. Поверьте, во мне говорит не спятивший старик, потакающий собственным причудам. Когда я вас увидел, у меня исчезли всякие сомнения. Я правильно сделал, что сговорился с вашим отцом. Вы и Роберт просто созданы друг для друга, и ваш союз соединит все лучшее, что есть в Хайленде и Лоуленде. Сейчас, – продолжал граф, – нашу страну раздирает гражданская война – шотландцы убивают шотландцев. Единственная надежда для нас как для нации – смешать все лучшее, что есть у нас. Ваши дети, дети ваших детей – вот единственное, на что мы еще можем надеяться. Когда утонченность Лоуленда соединится с мужественностью Хайленда, когда горячность моего народа соединится с рассудительностью вашего, когда несгибаемая воля хайлендеров смешается с мягкостью лоулендеров – тогда, и только тогда, у нашей любимой Шотландии появится надежда. И пока мы не найдем путей к примирению, наши народы постоянно будут грызться друг с другом – одна маленькая клика с другой. Мак-Лины с Камеронами, Кэмпбеллы с Мак-Дональдами, Гордоны с Фрезерами – и всегда по милости Стюарта или кого-либо еще, кто сумеет разжечь в нас вражду.