Смотрел на них Хитрюшкин, смотрел – и придумал. Все сам придумал, что надо.
Он спустил ноги вниз, крепко уцепился руками за край крыши, тщательно примерился и изо всех сил толкнул ногами псов. Правой ногой – кучера, левой – стражника.
– Гав! Гав! – испуганно залаяли сразу проснувшиеся псы.
– Это ты меня ударил? Я тебе покажу! – завопил кучер.
– Не я тебя, а ты меня! – ответил ему стражник. – Болван!
– Сам ты болван! Дерешься, да еще и ругаешься!
Тут Хитрюшкин, который уже давно залез обратно на крышу, три раза стукнул по ней.
– Т-ты с-слышал? – спросил стражник, заикаясь от страха.
– Слышал! – тихо ответил кучер.
– Я б-боюсь!
Хитрюшкин снова постучал по крыше.
– Мяу! Мяу! – сразу громко закричали все коты и начали изо всех сил барабанить по стенкам.
– Коты взбунтовались! – еще больше перепугался стражник. – Они сломают карету! Останови! Если что случится, Гит нас повесит!
Карета остановилась.
Кучер и стражник слезли с козел, вытащили сабли и, оглядываясь, прячась друг за друга, добрались до задней дверцы.
А Хитрюшкину только того и надо было. Он мигом прыгнул на козлы, схватил вожжи и крикнул что было сил:
– Но! Вперед!
Карета помчалась по дороге.
– Стой! Стой! Караул! – раздались сзади испуганные вопли псов.
А Хитрюшкин погонял и погонял лошадей, пока не заглох лай.
Тогда он остановил карету, сбил камнем с дверцы замок и распахнул ее широко-широко.
– Выходите! Вы свободны!
– Ура! – раздалось в ответ. – Мы свободны! – И коты поспешно стали выскакивать из кареты, обнимать и целовать своего освободителя.
– Тише! – вдруг закричал большой черный кот. – Слушайте!
Все замолчали и услышали совсем близко собачий лай.
Это приближался отряд псов-полицейских, которые учуяли беглецов.
– В лес! Отступайте все в лес! Я вас прикрою! – закричал Хитрюшкин.
И тут его схватили.
Умнюшкин и Авоська быстро шли следом за котенком Петькой и скоро вышли к деревне.
Во дворах росли сосисочные деревья, но какие-то худосочные, невысокие, и сосисок на них было гораздо меньше, чем на тех, которые друзья видели раньше.
И только один дом выделялся новенькой железной крышей и недавно покрашенными голубыми ставнями. И дерево во дворе было совсем другое – все розовое от сосисок.
– В нем-то наверняка и живет староста! – догадался Умнюшкин. – Пошли прямо туда.
Он, конечно, оказался прав – не успели путешественники приблизиться к дому, как на крыльцо вышел толстый кот. Блестели на солнце тщательно вычищенные сапоги, блестела большая белая бляха на груди – знак власти, и даже сам кот-староста, казалось, блестел, словно намазанный подсолнечным маслом.