– Мой сын отзывался о вас очень высоко, капитан Бладуил, – заверила она его, и Этан невольно восхитился той бесстрастной дерзостью, с какой она произнесла заведомую ложь. – Надеюсь, у нас найдется время для частной беседы сегодня вечером?
– С большим удовольствием, мадам! – произнес вежливо Этан.
Заметив расчетливый прищур ее глаз, он подумал, что принц Шавех, наверное, ее переоценивал. Безжалостная интриганка, способная перехитрить кого угодно? Ну уж нет, его-то ей не провести! При ближайшем рассмотрении она показалось ему столь же прозрачной и предсказуемой, как и все остальные представительницы ее пола.
Дэймон Уоррик, с другой стороны, не старался особо скрыть свою неприязнь, когда обменивался с капитаном рукопожатием.
– Рад, что вы нашли время прийти, Бладуил, – пробормотал он явно неискренне. – Поговаривают, что вы получили в собственность дом в Сингапуре? – Выражение его лица говорило при этом, что более неприятной новости он еще никогда не слышал.
– Именно так, – ответил Этан. – Я надеюсь, что это' несколько упростит мою жизнь.
– Что вы имеете в виду?
В бледно-голубых глазах капитана вспыхнули веселые искорки.
– Видите ли, теперь, когда я вынужден пробыть еще какое-то время здесь из-за... как бы это сказать... некоторой задержки в наших с вами делах...
– Ну, вы!.. – взорвался Дэймон, но Этан уже отвернулся от него.
И тут он внезапно увидел Чину. Стоя напротив него в дверях холла, она улыбалась Клаусу Ван Райду. Зачесанные назад пышные локоны лежали аккуратно под золотой сеткой, очи у нее сверкали ярко-зеленым светом и были столь же таинственны и страстны, как глаза принадлежавших султану кошек, которые лежали, развалившись на шелковых кушетках во дворце правителя Баринди.
Отвергнув на этот раз принятые в обществе корсет и кринолин, она отдала предпочтение изготовленному из темно-зеленого шелка индийскому сари, конец которого, перекинутый через обнаженное плечо, ниспадал широкой волнистой лентой до самого колена. На ногах ее красовались вышитые золотом туфельки, на шее сверкали кроваво-красные рубины, висевшие на тонкой золотой цепочке.
Чина выглядела маленькой и хрупкой – и сказочно очаровательной, как редкая орхидея. При виде ее Этана Бладуила захлестнула холодная, неуемная злость на Мальвину Уоррик, которая, устроив этот вечер, позволила своей дочери – этому экзотическому цветку – войти в соприкосновение с похотливыми мужчинами вроде Клауса Ван Райда.
Почувствовав на себе взгляд Этана, Чина повернула голову, и по лицу ее прокатилась горячая волна краски. Темно-зеленое сари было подарком отца, но что-то во мрачном взоре капитана заставило ее почувствовать себя так, словно одета она была во что-то постыдное и недозволенное. То удовольствие, которое она испытала только что от соприкосновения с шелестящей материей, внезапно исчезло, и ее охватили волнение и робость более глубокие, чем когда-либо испытанные ею ранее. Даже более глубокие, чем тогда, когда он увидел ее без одежды.