– Они все же вам нужны, не правда ли? – спросил он.
– Да-а. – Марианна попятилась, пока не уперлась в яблоню, росшую на границе сада. Отступать дальше было некуда, граф загнал ее в ловушку.
– Вы их получите, но за плату, – с торжествующей улыбкой произнес он, чем вызвал у Марианны подозрения. Она подумала, что ей совсем не хочется узнать, какова эта плата.
– Один поцелуй. Вот и все. Затем вы можете взять эти травы и делать с ними все, что захотите.
Один поцелуй? Как будто она допустит, чтобы ее коснулись губы этого… этого убийцы! Марианна забыла об осторожности и, упершись кулаками в бока, в ярости накинулась на графа:
– Это все, чего вы желаете? Один поцелуй? Только дворянину может прийти такое в голову! Да как вы смеете просить об этом?!
– Какое негодование вижу у цыганки! Вы воображаете себя принцессой. Не забывайте, вы без разрешения проникли в мой сад. Один поцелуй – незначительная цена за то, что я не преследую вас за преступное поведение.
– С каких это пор дворяне ограничиваются одним поцелуем, милорд? Я не настолько наивна, чтобы позволить вам уговорить меня на такие глупости. Тетя достаточно часто предостерегала меня против таких, как вы.
Лицо графа помрачнело. И тут только Марианна осознала, что совершенно беззащитна здесь, наедине с ним. В доме, вероятно, есть слуги, но они достаточно далеко. Граф может сделать с ней все, что хочет, и никто не обратит на это особого внимания.
Марианна быстро огляделась в поисках какого-нибудь орудия защиты, но рядом ничего не было, даже какой-нибудь ветки.
– Должен вам напомнить, мадам, – сурово произнес граф, придвигаясь к Марианне все ближе, – если бы я захотел, то передал бы вас констеблю и вас посадили бы в тюрьму.
Глаза Марианны гневно вспыхнули.
– Вы бы это сделали? И все это из-за нескольких травинок. Мне следовало бы ожидать этого от… такого негодяя. Ну так отправляйте меня к констеблю. Полагаю, он предпочел бы видеть меня свободной, чтобы я помогла его жене, которой нездоровится после родов, а не в заключении по прихоти безумного дворянина!
На лице графа отразилось нечто похожее на восхищение ее смелостью.
– Очень хорошо, как видно, я не смогу заковать вас в цепи, иначе весь город восстанет против меня, – мрачно пошутил он. – Но все равно не могу позволить вам взять эти травы, если не заплатите ту незначительную цену, которую я прошу. Не понимаю, цыганка рискует вызвать гнев благородного пэра по такой незначительной причине. Немногие цыганки колебались бы заплатить за свою свободу тем, что я прошу.
«Черт бы его побрал! Зачем ему надо все время напоминать, что я веду себя как оскорбленная леди, а не как льстивая цыганка? Что бы сделала на моем месте молодая цыганка? Вероятно, воспользовалась бы его страстью и выторговала бы у него небольшую награду, – с иронией подумала Марианна. – Надо позволить ему этот поцелуй и покончить с этим. Почему бы не сыграть роль до конца?»